– Я думал, что буду счастлив наконец пожить в тишине и спокойствии, но все оказалось по-другому. Я сильно скучаю по своей кошечке и маме, так что решил съехать пораньше и вернуться домой этим утром. Я позвонил мамуле и сказал, что свожу ее в церковь, а после службы мы пообедаем в ее любимом мексиканском ресторанчике. Я спросил Тауни, не хочет ли она к нам присоединиться, но она сказала, что ей нужно работать, – сказал он. – Дана, ты с ней разговаривала? – спросил он далеко не дружелюбным тоном.
– Я сказала ей то же самое, что и тебе. У вас слишком большая разница в возрасте, – ответила Дана. Ей казалось, что она играет роль матери Тауни, а не сестры, и ей это совсем не нравилось.
– Мне кажется, это ей решать, – сказал Маркус и слегка вздернул подбородок.
– Возможно, но я имею право высказать свое мнение. Мне нужно работать, прошу меня извинить, – сказала она.
Губы Маркуса сжались в тонкую линию, и он оглядел ее ледяным взглядом.
– Мама всегда говорила, что ты станешь такой же сумасшедшей, как твоя мамаша, и что твоя бабулька свихнулась после смерти мужа. Наверно, эта опухоль мозга росла у нее много лет.
Дана прокручивала в уме, как утопит его в аквариуме с мальками, а потом закопает в лесу за домом. А Харпер ей в этом подсобит, да и Тауни, возможно, тоже, пусть она и до сих пор млеет от его голубых глаз.
– Может, повторишь это дяде Седу? – сказала Дана, стиснув зубы.
– Я слыхал, что как раз из-за него она и перестала ходить в церковь, – сказал Маркус.
– Достаточно, – отрезала Дана и поднесла ладонь к его лицу так близко, что почувствовала его дыхание. – У бабушки Энни были крылья и нимб, и она ходила по воде, так что, пожалуйста, просто уйди.
Маркус сделал шаг назад.
– Я просто говорю тебе факты, которые ты и так знаешь. До скорого, – сказав это, он развернулся и поспешно вышел из магазина.
Его машина едва успела скрыться из виду, как в магазин заскочила Тауни.
– Это был Маркус? Он выехал рано утром, и все уши мне прожужжал о том, что не хочет, чтобы его мамочка и киска провели праздник в одиночестве. Он приходил спросить тебя, не пойдешь ли ты с ними в церковь?
Дана медленно покачала головой.
– Он взбесился, что мы обе ему отказали, и начал оскорблять бабушку и меня.
– Вот ублюдок, – возмутилась Тауни. – Он что, псих? Я никому не позволю говорить гадости о бабушке Энни и выйти сухим из воды. Я достану пару бетонных блоков, и мы утопим его жалкую задницу посреди озера.
– И это говорит сестрица, которая втюрилась в его прекрасные глаза? – сказала Дана. Ее тон был грубым, но ей нужно было с кем-то поскандалить, чтобы усмирить гнев. Они поклялись вести себя благопристойно только в присутствии Седа, а он сейчас был в кафе.
