— Оставь, — Ранки нагнулась, пробуя сквозь толстую кожу ощупать лодыжку. — Не влезет назад. Не босиком же мне прыгать.
Ведьма с ненавистью взглянула на лестницу:
— Нет, быть в шаге от разгадки и…
— Мои люди следят за домом, вернемся сюда завтра.
— И мои. Но…
Мастер ободряюще похлопал Ранки по руке:
— Я схожу за метлой. Выйдем через дверь и улетим с заднего двора. Не боишься одна оставаться?
— И погреб не осмотрели, — пробормотала Ранки, прислушиваясь. Ее лицо сделалось сосредоточенным, и Квадрига ушел, чтобы ведьме не мешать.
— Эта девочка. Ты ничего не заметил странного? — спросила она, когда Филогет вернулся с метлой и охапкой одежды.
— Кроме того, что она была жутко грязной и голодной?
— В этой кухне я бы тоже есть побрезговала. Но давай здесь все осмотрим.
И вместе с табуретом на вершок взлетела над полом.
— Ого! Летающий стул! — восхитился Квадрига. — Я подсуну его конкурентам. Или продам за мешок золота в бродячий цирк.
— Заклинание простенькое. Продержится до полуночи.
— Что ж, тогда не станем терять время.
Плясать они начали от печки. Точнее, от обложенного диким камнем круглого очага с вертелом и колпаком широкой трубы над ним. Очаг не чистили отродясь. В золе валялись огрызки обгорелых досок и яичная скорлупа.
За очагом в закуте на куче серой соломы, застеленной тряпками, стояло лукошко с той же соломой внутри. В лукошке отыскалось с полдюжины раздавленных куриных яиц, к плетеным из лозы стенкам налипло несколько пестрых перышек и капелька крови. Ранки хищно оскалилась, кинувшись на нее, словно ястреб на добычу. Но стоило начать читать заклинание, как лукошко вспыхнуло дымным пламенем. Квадрига плеснул на огонь ковш воды. Тот зашипел и потух. Мастер с ведьмой закашлялись.
— Кому-то очень не хочется… чтобы его нашли, — Рагнейда нахмурилась, ладонью разгоняя перед собою дым.
— Это маг?
— Да. Не повезло ему, оцарапался. Но курочку унес.
Ведьма, щурясь, уставилась на пол:
— Нет, в этой грязи следов не видно. И еще… где спала девочка?
— Может, здесь? — мастер распахнул дверцу кладовой и расчихался от пыли. Рагнейда вместе с табуретом подлетела к нему. Скривилась:
— Мышами пахнет. Как вы, люди, можете жить в такой… Прости, это не о тебе.
Филогет положил руку на ее холодное оплечье:
— Все люди разные. И маги, видимо, тоже?
Ранки накрыла его руку своей.
Они вместе всматривались в сумрак тесной кладовой с полками, горшками и бочонками, с усохшими останками колбас, свисающими с перекладины. В кладовой пованивало гнилью и плесенью, но запах помета и мышиной шерсти эту вонь перебивал.
