— Что он связан с убийствами, доказательств нет. Но! Он каким-то образом выбил опору, из-за чего упало то сломанное дерево, он заманил нас в часовню и запер внутри! Будь тут замок, ему не пришлось бы возиться с деревом, но, к сожалению, замок тут сняли ещё до того, как хотели начать реставрацию: он всё равно не работал.
Пусть болтовня Эмиля и казалась по-прежнему беспечной, он не забывал заниматься делом: вцепившись в одну скамью, он принялся, сцепив зубы, пытаться сдвинуть её с места. С помощью Хару, Ансоберта и Оберона дело пошло быстрее: тяжёлая деревянная скамья со скрипом поддалась. Хорошо, что она не была, как это иногда бывает, прибита к полу, иначе бы хлопот уж точно было в раз больше…
Йори стоял в стороне, не принимая участие в мероприятиях по спасению их шкурок. Ему почему-то всё это казалось неважным, далеко не первостепенным. Младший из близнецов медленно двинулся в глубь часовни, вглядываясь в полумрак. Почти совсем темно: сквозь узкие грязные окна не пробивается свет. А если ещё и чуть сощуриться, то вовсе кажется, что часовня не заброшена: тают в темноте сколы и трещины, совсем неразличимы становятся фрески…
— Давайте, Хару, Йори! Кто-нибудь, лезьте наверх, к окну! — скомандовал Эмиль. Старший из близнецов Хигаши с сомнением покосился на скрипящую всеми своими дощечками скамью:
— А она не развалится?
— Развалится — значит, мы тебя поймаем! Давай, лезь! — подтолкнул Хару племянник директрисы, жаждавший как можно скорее выбраться, поймать Кловиса и устроить тому допрос с пристрастием. Старшему близнецу ничего не оставалось, кроме как взгромоздиться на шаткую скамью и потянуться к окну.
То было настолько грязным, что стекло казалось не прозрачным, а скорее серо-коричневым. Поборов брезгливость, Хару торопливо вытер стекло рукавом и уставился на улицу. Пролезть в ту щель, какую представляло из себя окно, он не смог бы даже при отсутствии стекла, но старший из близнецов Хигаши всё же надеялся… на что? Он и сам толком не мог объяснить.
Скамья под ногами раскачивалась, ходила ходуном, и в какой-то момент Хару почувствовал себя эдаким цирковым наездником на непокорной лошади. Покачнувшись, он едва не упал, но всё же успел вовремя ухватиться за выступ стены. Схватившись же, он тут же вскрикнул.
— Что там?! — нервно воскликнул Оберон, снова начиная впадать в панику.
— Заноза, — буркнул Хару, снова бросая взгляд на улицу. Краем глаза он заметил движение, и тотчас воскликнул:
