Леса уже зазеленели, лишь дубы, липы и ясени еще раздумывали, не решаясь раскрыть набухшие почки. На лугах и поймах молодая трава смело пробивалась сквозь прошлогодние стебли. По берегам ручьев уже желтел чистяк, а на сырых сенокосах зацвели розовато-лиловые незабудки.
Солнце в полдень стояло высоко. Жизнь праздновала свой победный праздник.
***
Ветви молодых елей мягко ударяли по длинному, до пят, черному балахону и серебряному распятию за нем; ветка осины с реденькими листочками задевала черный головной убор. Но путник, казалось, ничего не замечал; он шел тихим, ровным шагом, одной рукой опираясь на старый, с загнутым концом посох, доходивший ему до груди, а другой — держа книгу в черном переплете; взгляд путника был устремлен вперед, будто сквозь зеленую стену леса он видел иной мир. На бритом, худом и бледном лице застыло благостное выражение; казалось, человек прислушивается к доносящимся откуда-то издалека удивительным звукам. Время от времени его губы шевелились, словно он беседовал с кем-то невидимым; серые глаза излучали покой и даже какую-то тайную радость.
Сумрачный лес, обступивший дорогу с обеих сторон, поредел, с юго-запада сквозь листву проглянуло яркое солнце, впереди раздались шум, смех и возгласы, и вскоре показались темные крыши низких строений.
Лицо путника приняло замкнутое, почти строгое выражение; шевеля губами, он порой поднимал глаза и сквозь зеленые кроны смотрел на синий небосвод, словно искал там поддержки.
Несколько мальчишек — голубоглазых, белозубых — бежали по дороге, волосы их были растрепаны, загорелые тела, едва прикрытые одеждой, перепачканы травой и землей.
Увидев путника в черной одежде, они испуганно остановились, постояли, боязливо перекинулись двумя-тремя словами и с криком бросились бежать назад в селение.
Местами лес отступал от дороги, и у края ее — то здесь, то там — зеленели полосы всходов. Из-за оград, из рощ и перелесков на дорогу высыпали молодые парни и девушки в праздничной одежде, следом за ними вышли старики и дети. Пение и возгласы смолкли, раздались резкие выкрики, смех, враждебный ропот. Люди спрашивали друг у друга, почему незнакомец с ног до головы в черном, точно смерть, и почему он не смотрит вокруг, как подобает человеку. Парни поозорнее, подражая его медлительной походке, с благоговейным видом пошли с ним рядом, устремив, как и он, взор вдаль. Их лица, которым они придали замкнутое выражение, словно одеревенели. Мальчишки, осмелев, побежали следом за путником, не решаясь, однако, подойти к нему близко.
