– Прекрати ерзать, Джей!
Мы в стеклянном лифте спускаемся в одну из главных приемных, и я никак не могу взять себя в руки. Закрыв глаза, твержу про себя: «Господи, я же вообще ничего не знаю! Куда я лезу? Мне ни за что не притвориться сведущей и искушенной…»
– Да кому какое дело до того, что на тебе надето? – продолжает Кенджи. – Главное – уверенность, осанка…
Я открываю глаза и смотрю на него снизу вверх, как никогда остро ощущая разницу в росте.
– Я такая коротышка…
– Наполеон тоже был невысокий!
– Наполеон был чудовищем, – напоминаю я.
– Зато добивался, чего хотел!
Я хмурюсь. Кенджи подталкивает меня локтем:
– А вот жвачку лучше выплюнуть.
– Кенджи, – говорю я, не слушая, – я ведь еще никогда не встречалась с официальными представителями других держав!
– Я тоже, – Кенджи взъерошивает мне волосы. – Все будет нормально, главное, успокойся. Ты мило выглядишь. Все будет хорошо.
Я шлепаю его по руке.
– Не знаю, какими бывают лидеры стран, но уверена – милыми им быть не требуется.
С тихим звоночком лифт открывается.
– А кто сказал, что нельзя быть милым и при этом крутым? – подмигивает мне Кенджи. – Я вот, например, так и живу!
– Ого! – вырывается у Кенджи при виде нашего гостя. Покосившись на меня, он добавляет: – Похоже, тебе пора обновить гардеробчик.
Я чуть не умираю от стыда. Кем бы ни был этот Хайдер Ибрагим и с какими бы намерениями ни приехал, я никогда еще не видела, чтобы люди одевались подобным образом. Да и вообще мне не попадалось никого похожего на Хайдера Ибрагима.
При нашем появлении он встает – очень рослый парень, – и я невольно засматриваюсь. На Хайдере темно-серый кожаный пиджак поверх подобия рубашки из плотно свитых цепей поперек груди, оставляющей смуглую кожу в основном обнаженной. Узкие черные брюки исчезают в высоких военных сапогах. Светло-карие глаза, контрастирующие с сильным загаром, обрамляют густые черные ресницы.
Я одергиваю розовый свитерок и нервно проглатываю жвачку.
– Привет, – говорю я и хочу помахать, но Кенджи вовремя придерживает мою руку. Я кашляю и продолжаю: – Я Джульетта.
Хайдер с некоторой опаской шагает вперед, странно глядя на меня. Я страшно смущаюсь своего абсолютно неуместного вида, и еще мне вдруг очень захотелось в туалет.
