Как бы там ни было, днем ее удерживает от греха Нина. Лиззи уверена: Нине не нужно стараться быть доброй, она такая от природы. Очерк ее лица, серые глаза, даже лоснящиеся черные волосы до плеч, гладкие, строго разделенные пробором, и те говорят о ясности духа. Лиззи уже только что не влюбилась в Нину, притом что на ее попытки завязать разговор Нина не откликается. Хлопочет по хозяйству так вдумчиво, с такой сосредоточенностью, которую требует разве что молитва.
Наконец на пятый день врач говорит не «возможно, завтра», а «завтра», и Нина принимается резать овощи для супа, печь ржаные булочки; в уборной устанавливают особое сиденье со скамеечкой и перильцами, больничную кровать — ее поставили в столовой — застилают. Лиззи, а ей хочется внести свою лепту, отправляется на кухню, оттирает проволочной мочалкой красную кастрюльку из-под супа и повреждает эмаль. Нина говорит, мол, ничего страшного, но она огорчена, этого не скрыть.
Наутро, перед тем, как им ехать в больницу, Нина взбивает подушки на красном бархатном диване, складывает их горкой в углу.
— Ей так нравится? — спрашивает Лиззи: хочет во все вникнуть.
— Да нет, — говорит Нина. — Это я для себя. Она таких вещей не замечает, у нее на уме высокие материи. Вот нарву цветы, и можем ехать. А любит она, чтобы в доме были цветы ну и планировать, где что посадить в саду. У нас с ней такие споры из-за садовых бордюров — не приведи Господи.
Это самая ее длинная речь за все пребывание Лиззи здесь.
— А я даже не знаю, что такое эти садовые бордюры.
— Зато вы, наверное, знаете толк в высоких материях. Сможете поговорить с ней о них.
— Да уж, ничего не скажешь, вляпались вы, — подтрунивает над Лиззи Белла, когда они остаются наедине.
— Вы о чем?
— Не на такую работу вы рассчитывали, верно? Не думали стать сиделкой у прикованной к постели старухе.
Она возлежит на больничной кровати, куда Лиззи с Ниной переместили ее перед тем, как Нине уйти. Раздеть ее Белла, однако, попросила Нину, Лиззи выслали на кухню.
— Я не против, — говорит Лиззи, сама понимая, как неубедительно звучит ее ответ. — И вообще, вы ведь только ушиблись. Неделя-другая, и вы встанете. Так они сказали.
— Дайте мне пилюлю, ту, желтую. Возможно, я и встану через неделю-другую. А возможно, у меня будет тромб в мозгу. При сотрясении мозга такое не редкость. Вдобавок я старая. Поэтому оправлюсь не так быстро, как, скажем, вы, случись нечто подобное с вами. Поэтому мой вам совет — подумайте хорошенько. Вас ждет в лучшем случае скукотища, а может быть, и кое-что похуже. Если откажетесь сейчас, я вас пойму.
