, в
палачах народа, зверем-царём.
А его семью, вспоминается из статьи либерального деятеля той эпохи, именовали – «его змеиное царское отродье».
Да, да! Многие, к слову, подобные титулы были присвоены дворянам и императору ещё до Октябрьской революции либеральной и социал-демократической оппозицией, удивительным образом сомкнувшейся в своей патологической ненависти к дворянской России, и в последующем эти титулы были железобетонно закреплены в «Кратком курсе истории ВКП(б)» И. Сталина. Идеализировать представителей дворянства и самого императора, конечно же, не надо – они были прежде всего просто людьми, со всеми присущими нам страстями и предпочтениями. Однако нами ещё многое недопонято, недооценено, недоузнано, недоисследовано о той России, хотя в последние годы создано и научных, и публицистических, и художественных трудов немало. Порой возникает ощущение – что-то, однако, такое важное тебе всё же не сообщили ещё, что-то такое открытое, узнанное тобою истолковано иначе, что-то недосказано, а возможно, и умолчано. Перечитывая наших великих и не очень великих классиков и критического, и социалистического реализма, живших в той России, и вовсе начинаешь путаться и настораживаться: так уж ли они, эти самые классики, правы и не безгрешны в своих выводах и оценках, щедро раскатывая по страницам своих произведений свинцовые мерзости дворянской России?
Вы подошли к изучению дворянской России как учёный? Может быть, вы что-то открыли, собрали научные материалы?
О нет: я – не учёный! К счастью – или, может быть, к сожалению, – я живу частенько не головой, а чувствами, порывами души. Я попросту влюбился в эпоху позднего русского дворянства. Она мне представилась неким многоликим, многовекторным, многокрасочным ориентиром, к которому можно было бы стремиться в своём вырабатывании, самоуглублении современной России.
Что же тогда была Россия?
Это была держава, которая устремлённо и безудержно, но осмысленно и поступательно развивалась, сказочно богатела, взахлёб изучала и искала что-то новое, свежее, яркое. Нынешний Китай, к слову, по темпам экономического роста, думаю, далеко позади оказался бы, если сравнивать его нынешние стремительные, тигриные рывки с по-медвежьи тяжеловатыми, но уверенными подвижками той России. Не случайно в Советском Союзе ориентировались по многим экономическим и промышленным подсчётам и сравнениям своего развития именно на 1913-й – предвоенный – год. При Николае Втором Россия, сама сытая, весь мир кормила – первенствовала в снабжении зерном, вообще злаковыми, другими товарами. Тогда массово, но надёжно-неторопливо нарождались различные акционерные общества, создаваемые, кстати, не только богатым, денежным людом, но и, что называется, работягами – крестьянами, рабочими, служащими. Не по дням, а по часам росло кооперативное движение. И росло-то откуда? – от низов! Зачем нужно было через несколько десятилетий сгонять народ в колхозы, когда миллионы людей уже были объединены в производственные и иного рода артели (хозяйства), кооперативы, общества?! Создавались и крепли уездные и губернские союзы кооперативов, чтобы, опять-таки, миром было легче вести как личные, так и общие дела. При этом, обратите внимание, практически без участия и подталкивания со стороны чиновников, за которыми именно тогда закрепилось прозвище – не пришей кобыле хвост!
