Весь мир у тебя в гостях!
Огонь разожги внутри,
Потом поблагодари.
Оставь для других свой страх –
Весь мир у тебя в гостях!
Состарься на много лет,
Войди в пустоту планет.
Их свет – он будет так рад:
Весь мир у тебя в гостях!
Пойди через чертополох,
Их смех позабыл свой вздох,
Останься у них в глазах –
Весь мир у тебя в гостях!
Неловкость, шероховатость некоторых фраз, недоотточенность, неподтёсанность смысловых посылов – это как следствие продвижения в потёмках, неуверенности, излишнего напряжения: ведь найти, определить и принять нужно самого себя – настоящего! Где я – настоящий? Какой я – настоящий? Не ошибиться бы, братья и сёстры!
А может быть, я, наконец-то, раскроюсь и выявлюсь как надо, когда ко мне нагрянет весь мир в гости? Весь мир, с его светом и тьмой, ужасами и радостями, уродством и гармонией – со всем вселенским его разнообразием – мы можем в себя принять, но, наверное, только тогда, когда развиваемся. Когда развиваемся в свободе и любви. Когда жаждем свободы и любви. А жажда не может быть поддельной, как не может быть поддельным огонь. Да и вода – тоже.
Антон был одарён многими талантами, – пишут его близкие, – прекрасно знал английский, великолепно пел, играл на фортепиано и гитаре, подбирая на ходу любую мелодию. Многие из тех, кто его знал, отмечают его необычный, нестереотипный и разнообразный музыкальный вкус. Он легко мог услышать мельчайшие гармонические и интонационные детали, придающие любому произведению оригинальность, и затем объяснить каждому, что именно из-за них оно стало популярным. Музыка, от признанной классики до ультрасовременных электронных композиций, сопровождала Антона повсюду. Страсть к ней отразилась в значительной части оставшихся после него стихов, имеющих порой отчётливую куплетность и ритмику. Музыка и поэзия так и не стали делом его жизни – видимо, на них просто не хватало времени, а может быть, сил.
И слава Богу, что он не рвался в профессионалы так называемых творческих профессий. Там – нескончаемый бедлам само- и себялюбий. Там нередко человек не хочет быть собою настоящим, чтобы не раскрыть своих слабых сторон, а если слабина какая-то – значит, будут бить. Там можно столкнуться с противоестественной, хамелеоньей жизнью. Выживают там, умудряясь состояться, единицы, которых не ангелы ли Божьи ведут? И Антону, похоже, напротив, как раз хватило сил, воли, духа, чтобы не свернуть со своей верной тропки простой человеческой жизни, которая неустанно, хотя и не всегда ровно, ведёт к самосовершенствованию, опрощению, к любви и дружбе.
