— Нет, больше никого не привлекали. А, судя по объему работы, твой отец сделал основную ее часть и, похоже, результаты все-таки были.
Такая осведомленность меня поразила. Я поднялась из-за стола и встала напротив него, скрестив руки на груди. Прищурилась и, скорее утвердительно произнесла:
— Если я спрошу, как тебе удалось все это узнать, ты мне, конечно, не ответишь.
Он на миг поджал губы, а потом загадочно и даже как-то немного грустно улыбнулся и покачал головой.
Я не удивилась и не стала настаивать. В общем-то, какая разница. Только царапнула мысль, что если он знает так много, то может знать и намного больше. Но мысль эта была вытеснена другой и я поспешила ее развить.
— Хорошо. Тогда повторюсь: в мире ничего не изменилось. Если они пришли к выводу, что приток магии может быть отрицательно воспринят организмом, то должны были начать работать над тем, чтобы этого избежать и уж за пять лет к чему-нибудь да пришли бы. А если результат был положительным, почему ничего не изменилось? А если все это лишь теория, зачем тратить ресурсы, привлекать внештатных специалистов?
Я подошла к окну и встала рядом с Максом. Смотрела на улицу, но видела только родное лицо с такими знакомыми серыми глазами и заметными морщинками вокруг глаз. Папа часто щурился, не потому что было плохое зрение, просто у него была такая привычка, когда он в очередной раз решал какую-нибудь магическую задачку или изучал очередной артефакт из своей обширной коллекции.
Я зажмурилась и, покачав головой, продолжила:
— Не понимаю. Чего ради скрываться, если это было всего лишь очередное исследование, каких он проводил множество? Зачем все эти игры в шпиона, зачем прикрываться командировками? И самое главное — как это связано с его смертью?
Макс встал у меня за спиной и, положив руки мне на плечи, слегка сжал. И прошептал:
— Этого я сказать не могу, но обещаю, ты обязательно обо всем узнаешь.
И вроде сказано это было с сожалением, что он не может дать ответы на мои вопросы, и тон его как будто выражал решимость выяснить все, что только возможно. Но мне почему-то в его словах послышался скрытый смысл. И я даже начала об этом задумываться, но тут он легко коснулся моих волос губами и перед глазами встали картины прошедшей ночи. Мысль осталась недодуманной, а тело отозвалось легкой дрожью. И в этом тумане я не сразу поняла, что Макс обращается ко мне:
— Я не хочу оставлять тебя одну, наедине с мыслями, но мне нужно идти.
