— Он восемь лет учился в Болдуине, в Манхэттене, — прокомментировала я. — А что, там были какие-то проблемы?
— Нам о них ничего не сообщили. Настораживает только странное отсутствие одобрительных отзывов со стороны учителей и завуча.
— А ремонт научной лаборатории был настолько необходим?
Паршелла это явно задело.
— Робсон из хорошей семьи. И у него незаурядные способности.
— Ясно, — выдала я. — А теперь давайте перейдем к делу. И как вел себя этот парень, находясь здесь на столь привилегированном положении?
— Как раз тогда я начинал здесь преподавать, так что я все видел своими глазами. Это было хуже некуда, — честно признался Паршелл. — Надеюсь, вы знаете, что такое социопат? — Он нетерпеливо махнул рукой. — Простите. Как любит повторять моя жена, мои учительские привычки в жизни часто раздражают. Под социопатом я подразумеваю человека, у которого с рождения нет совести и который не уважает и нарушает те социальные нормы, которые признаем мы с вами. Робсон Вестерфилд — классический пример подобного случая.
— Значит, проблемы возникли с самого начала?
— Как и многие, подобные ему, Робсон необычайно одарен физически и умственно. Вдобавок он — последний из влиятельного и уважаемого рода. Здесь учились его отец и дед. Мы надеялись раскрыть то немногое хорошее, что в нем есть.
— Большинство не слишком высокого мнения о его отце, Винсенте Вестерфилде. Как он учился?
— Я просматривал его личное дело. Весьма посредственно. Не то что дед, насколько я могу судить. Пирсон Вестерфилд все-таки стал сенатором США.
— Почему Робсон ушел из школы в середине второго года обучения?
— Произошел неприятный инцидент. Робу не дали место в основном составе школьной футбольной команды, и он напал на другого учащегося. Вестерфилды убедили семью пострадавшего не подавать в суд, выплатив сразу всю требуемую сумму. Может, даже больше, — точно не знаю.
Мне показалось странным, что Крейг Паршелл пустился в такие откровения. Я высказала это вслух.
— Я не люблю, когда мне угрожают, мисс Кавано.
— Угрожают?
— Этим утром, незадолго до вашего приезда, мне позвонил мистер Гамильтон, адвокат, представляющий интересы семьи Вестерфилдов, и предупредил меня, что мне не стоит сообщать вам какие-либо негативные сведения о Робсоне.
Быстро они работают, подумала я.
— Можно поинтересоваться, какую информацию о Вестерфилде вы дали Джейку Берну?
— Я рассказал ему чистую правду о спортивных достижениях Вестерфилда. Робсон оказался физически развитым молодым человеком. Уже в тринадцать он был выше ста восьмидесяти. Он играл за нашу команду в сквош, теннис и регби, посещал театральную студию. Я не стал отрицать, что как актер Вестерфилд — по-настоящему гениален. Именно такую информацию Берн и искал. Он записал пару моих высказываний. На бумаге они будут смотреться весьма одобрительно.
