– И как, работает?
– Нет. Но почти.
– А почему гусиным жиром?
Маттео пожал плечами.
– Жир сохраняет тепло. Гусиный лучше всего, но голубиный тоже подходит. У воробьев жира маловато. Беличье мясо слишком сухое. Нужно что-нибудь жирное. – Лицо Софи само собой сморщилось от отвращения. Заметив это, Маттео нахмурился. – Приятного мало, но это помогает. Пойдем. Готова?
Софи проверила, что шнурки у нее на талии завязаны крепко.
– Маттео? – спросила она. – Где ты этому научился?
– Так, от случая к случаю. На практике. – Маттео задрал рубашку. От пупка до ребер тянулся багровый шрам. – Путем проб и ошибок.
– Боже! Как ты его получил?
– Упал. На флюгер. А вот этот, – он показал ей зеленый синяк на плече, – заработал, когда на трубу свалился.
– Больно?
– Конечно. – Он пожал плечами. – Мы страдаем чаще большинства людей. Но это не конец света.
– Маттео? – помолчав немного, сказала Софи.
– Quoi?[20]
– Кто такие «мы»?
Выражение его лица изменилось так быстро, что Софи отпрянула.
– Я, – сказал он. – Я говорил о себе.
Маттео снова сорвался с места. На этот раз, достигая просветов между домами, он перепрыгивал с крыши на крышу, не дожидаясь Софи и не оглядываясь назад. Перед каждым прыжком Софи приходилось останавливаться, чтобы набраться храбрости: внизу так прыгать не составило бы труда, но здесь, наверху, ей приходилось собирать свою волю в кулак. Вскоре она отставала от Маттео на целую крышу.
– Можем мы немного притормозить? Самую капельку?
– Non, – ответил Маттео.
Откинув волосы с лица, он взглянул на нее и ускорился.
Через полчаса Маттео все же притормозил. Когда он повернулся к Софи, ей показалось, что он взял себя в руки.
– Это последний промежуток, – сказал он. – Нам на следующее здание.
Софи уже чувствовала себя как рыба в воде.
– Перепрыгнем?
Откинув волосы, она присела.
– Non! Arr ête! Софи! Стой!
– Что? В чем дело?
– На эту крышу нельзя перепрыгнуть. Она… Я не знаю слова… Дробится?
– Что ты имеешь в виду?
– Парапет слишком старый. Если прыгнуть на него, черепица посыплется.
– Ничего себе.
Софи оценила просвет между домами. Не слишком широко, но до земли лететь долго.
– Знаю! Крыша замечательная. Поэтому я и выбрал ее для жизни: здесь меня никто не достанет. Если прыгнуть, не зная об этом заранее, погибнешь.
– Ты хоть понимаешь, что твои слова не вселяют надежды?
Было темно, что Софи показалось, что Маттео улыбнулся.
– Надежду я вселять и не собирался.
Софи вдруг поняла, что задержала дыхание. Она вобрала в легкие побольше воздуха. Поразительно, как кислород сказывался на храбрости.
