– Вы тайные мысли имеете, вашбродь, – не унимался Телячье Ухо. – Надеетесь, что немецкие диверсанты нас всех перещелкают. Урками нас считаете.
– Отставить! – вяло возразил лейтенант. – Ты старорежимными замашками не козыряй, а обращайся по уставу. И вообще, Кривошеев, отдыхай молча.
Они миновали заболоченную балку, поднялись по высокому откосу к селению. Вот он, Аксай… Костя первым увидел обрушенные опоры и опрокинутое в воду железнодорожное полотно – Аксайский мост. Наверное, когда-то, в мирные времена к береговой стенке швартовались суда. Ныне же на реке не наблюдалось ни единого плавсредства. Лишь кое-где валялись небольшие лодчонки, подставляя солнцу изрешеченные пулями днища. Костя видел изувеченный снарядами, выброшенный на берег буксир. Тут и там из-под воды выступали части больших судов, а посреди протоки догорала баржа. Покачиваясь на медленных волнах, она терлась проржавелым боком о бык Аксайского моста. Казалось, будто забытый народом витязь, плененный коварной рекой, жалобно стонет, желая вырваться из ее ледяных объятий и не имея сил совершить этот последний подвиг. Осторожный Спиря спустился к самой реке. Он стлался на присогнутых, едва не касаясь коленями земли.
– Хто тут? – спросил сонный голос.
– Это я, Маруся твоя, – ехидно ответил Вовка.
Из земляной щели высунулась голова, покрытая измятой каской. На простонародном лице, курносом и чумазом, сияла беззаботная улыбка.
– Вы хто? – снова спросила голова.
Не говоря ни слова, Спиря легонько стукнул прикладом по каске. Раздался глухой металлический стук, и голова исчезла из вида.
– Я токмо хотел упредить… – прозвучал голос из-под земли. – Тут снайпер. Лучше уж ползком.
В подтверждение его слов пуля ударила в стену ближайшего дома, выбив из него горсть кирпичной крошки.
Воропаев рухнул наземь, будто подкошенный. Пименов без утайки перекрестился.
– Бегом! – скомандовал лейтенант. – Воропаев! Хорош пулям кланяться, вставай!
* * *
– Ранен?
Перфильев сидел у входа в блиндаж. Закопченный, черный, будто чертик, боец перевязывал ему ногу.
– Чиркнуло, – улыбнулся Перфильев. – Даже не навылет, а так… Садануло. Пройдет. Видишь, и кровь уже почти не сочится.
– Где они?
Перфильев махнул рукой в сторону города.
– Там засели. Видишь церковная колокольня? На ней снайпер. А там… Нет, так ты не увидишь.
Перфильев легко поднялся и нырнул в блиндаж. Казалось, рана совсем не затрудняет его движений. Через минуту он вернулся с полевым биноклем.
