Бродить по залам, когда музей закрыт для посетителей! Временами меня охватывал восторг, временами – всеобъемлющее чувство пустоты.
Не важно, насколько ты усерден и каков твой средний балл, – ты совершенно один. Всем плевать на Адриану Штроль, живую или мертвую.
Особенно меня завораживала выставка стеклянных цветов Ван Бьюрена. Я сразу вспоминала о маме – о Мэделин (хотя само имя Мэделин теперь непривычно резало слух): ей бы понравились экзотические цветы, выполненные из стекла нежнейших оттенков. Необычайной красоты орхидеи, лилии, тропические бутоны размером с голову. Если присмотреться, на всем лежал тончайший слой пыли.
Наибольшее любопытство вызывало хищное растение из тропических лесов Амазонки, чьи удлиненные красноватые лепестки напоминали крокодилью пасть и своим ароматом приманивали насекомых и мелких млекопитающих. Из детской любознательности я сунула палец в разинутую пасть – а вдруг «крокодил» сожмет свои челюсти? Однако ничего не произошло – стеклянные растения не кусаются.
В памяти всплывали образы маминых домашних цветов: приземистых кустиков, которые распускались только в теплую погоду, когда мы выставляли горшки на крыльцо. Как же они назывались? Такое простое слово… И цветы – такие крохотные, ярко-красные. Без запаха.
Как же я скучала по маме! И по отцу.
А еще по Пейдж, Мелани и… как же ее звали, мою подругу, чей папа сел в тюрьму? Может, Карла?
В Изгнании ты осужден на одиночество. Наказание – страшнее не придумаешь, но оно не воспринимается таковым, пока тебя окружают люди, пока жизнь идет своим чередом.
В часы после закрытия музея меня не покидало ощущение, что в здании есть еще кто-то – или что-то, – чье присутствие таит в себе неведомую угрозу. С бешено колотящимся сердцем я сновала из зала в зал, включала свет и краем глаза замечала метнувшуюся в угол тень. Комнаты с высокими потолками были увешаны черепами, костями, почти целыми скелетами птиц и зверей; в витринах темнели образцы пород с окаменелостями, и еще черепа, кости и крохотные скелеты. И повсюду чучела: из птиц – ястребы, совы, соколы, береговые и певчие птицы, лысый орел с глазами-бусинками; из мелких млекопитающих – лисы, еноты, белки, рыси. Отдельную стену занимала исполинская голова лося с раскидистыми рогами. Неподалеку обосновался красавец-волк. Его шерсть серебрилась на кончиках, блестящие глаза на его морде смотрели почти разумно. «Представитель семейства псовых, обитает в Висконсине».
