Пока закипела вода, Баталов совсем очнулся и удивленно смотрел на девушку. Всходило солнце, и лучи его проникали сюда, под кручу. На деревьях поблескивала роса, горела на солнце самоцветами. И все это — белокурая девушка, розовые лучи солнца, чистое небо и серебристая роса — сливалось в одно, словно в сказке. Казалось, за одну ночь совершено большое путешествие в другой мир, прекрасный, чарующий.
— Как вы себя чувствуете? — будто между прочим, спросила Людмила у Баталова.
— Теперь хорошо. Откуда вы?
— Хоть и хорошо, а потерпеть придется. Почему так запустили рану?
От этого ласкового упрека Баталов действительно почувствовал себя лучше.
— Потерплю, доктор. Для вас потерплю.
У девушки дрогнули ресницы, левая бровь удивленно приподнялась.
— Будете терпеть для себя.
Людмила завернула в марлю и осторожно опустила в кипяток шприц и иголки.
— Кто мне поможет?
— Я побаиваюсь,— признался Тимохин.— Пускай Саханчук.
— Что прикажете? — вскочил Саханчук, по-военному вытянувшись в струнку.
— Пока вымойте руки. Вот мыло и полотенце. Пошли вместе.
— Ну и девка!..— Тимохин смотрел восторженно вслед Людмиле.— Где ты ее, Васька, откопал?
— Это он,— кивнул Дьячков головой в сторону Данилы.— Сперва отдубасил меня, потом с этой красавицей свел.
Тимохин недоверчиво хмыкнул.
— Загибаешь...
— Спроси сам.
— Немного было,— признался Данила.
Тимохин захохотал, потом, услышав страшную историю о директоре школы, помрачнел.
— Живого резали? — Он, похоже, не верил всему, о чем рассказал Дьячков.
— Думаешь, мертвого?..
— Да их же, гадов, как собак, бить надо.
— А в деревню боимся и нос сунуть.
Вернулись Людмила и Гришка Саханчук. Людмила откупорила бутылочку, смочила марлю. В воздухе запахло спиртом.
— Вытирайте руки,
— Жалко, доктор, такое лекарство каждому из нас бы пригодилось...
Баталов сжимал зубы, закусывал нижнюю губу до крови и старался заглянуть доктору в глаза. Они сами просили пощады. Людмила старалась быть серьезной, даже жестокой. Ловко, точными движениями тонких пальцев делала операцию.
— Все. Подайте бинты. Так, не беритесь за бинт. Эх вы, санитары!..
16
Последнее время Валендой овладела сонливость. Как только он клал голову на подушку, глаза его слипались, и Валенда сразу впадал в забытье — дремал и, казалось, видел наяву чудесные сны, Валенда научился даже ими управлять. Видел во сне только красивое: парады милиции, собрания, демонстрации и Галая, который собственноручно подписывал ему приказы.
