Все вчетвером они направляются в отдел игрушек. Карлайл пользуется тем, что знает, куда идти, потому что Эдвард отказывается вести туда новую семью. Мужчина следит за тем, чтобы никто не отставал, командуя парадом.
Эммету нравится, что father такой приметливый. Он всегда знает, где его дети. И где Хорошая. Никогда из его взгляда, из его ума не пропадает мысль оберегать семью. После издевательств Диаба для Натоса это новость…
Отдел украшен новогодними гирляндами и венками. Здесь восседает на своих золоченных санях Санта-Клаус, приветственно кивают рогами олени. И много, много света от веселых огоньков заполоняет собой бесчисленные полки.
— Паззлы, паззлы, — приговаривает себе под нос Добрый, разглядывая стеллажи, — Эдвард, ты не поможешь мне? Где именно?
Ксай хмурится. Его лицо не так сильно, но меняется слева.
— Папа, не надо… — шепотом, что Натос с трудом различает, просит он. Хрипло и надломанно.
— Почему? — Карлайл с нежностью поглаживает его плечи, не отпуская от себя, — каждому полагается исполнение желаний. Если паззлы это то, чего ты хочешь, не отказывай себе, Эдвард.
— Правда?..
— Чистая правда, — заверяет мужчина.
Алексайо немного прибодряется. И, видимо, поняв, что спорить бесполезно, все же делает шаг вперед. Указывает рукой на нужную полку.
— Что тут у нас? — Эсми, неслышно подобравшаяся сзади, сажает Эммета в тележку, придерживая ее поручень, — хамелеоны, баобабы, солнышко… что будешь собирать, Эдвард?
Новоиспеченный Каллен нерешительно оглядывает все видовое разнообразие, отданное на его рассмотрение, и в аметистовых глазах бродят странные искры. Карлайл пытается понять их, Танатос — тоже. Но плохо выходит. Это нечто вроде… нерешительности и желания в одном флаконе. Такое бывает?..
— Вот эти, — все тем же шепотом, стараясь как можно меньше шевелить губами, просит Алексайо. Его длинный худой палец указывает на матовую коробку с полутысячей кусочков размером в один сантиметр. Итоговая картина — камин с красными чулками, зеленой елью и свечками, что так сияют из своих круглых баночек. Искрятся.
Карлайл чуть поворачивает коробку в руках.
— Я знаю, они дорогие… — аметисты снова на полу, ресницы подрагивают, — но если вы… если бы вы…
— Милый мой, какая разница? — Хорошая, одобряя выбор, сострадательно ерошит волосы Ксая. Правда, с меньшей дозволенностью и непосредственностью, чем у Эммета. Она уважает его личное пространство, малыш видит. Она боится… задеть его. — Все в порядке. Ты хочешь их?
