А теперь все это забирает? А теперь пытается отговорить? Но решение ведь принято! Решение наверняка не в его пользу! Так почему же Белла все ещё здесь?
— Никаких смертей, — недовольно бормочет она, убирая с его лба мокрые волосы, — ничего подобного, Эдвард. Мы просто останемся вместе. Без жертв.
Проскользнувшая в её голосе уверенность его озадачивает, но, стоит признать, малость утешает. Убеждает, что ещё не все и не до конца потеряно.
— Но я не могу так жить… — с горечью признается мужчина, сглотнув комок рыданий.
— Это пройдет. Это кризис, он бывает. Он бывает, и никто не застрахован… мы справимся.
— Ты не знаешь…
— Я узнаю все, что ты захочешь мне рассказать. Я уже говорила, что хочу, чтобы ты мне верил. И ещё раз говорю: верь мне, Эдвард. Я люблю тебя. Я никому и никогда тебя не отдам, что бы ты не сделал.
— Ты на меня не посмотришь!
Вздохнув, Белла обвивает левую половину его лица пальцами, приподнимая. Заставляет посмотреть прямо в свои глаза. Прямо внутрь карих омутов, искрящихся лишь состраданием. В них нет на него ни обиды, ни боли. Она простила?..
— Я смотрю, видишь, — убеждает, ласково проведя подушечкой большого пальца по скуле.
— Сейчас.
— И всегда. Я всегда только на тебя смотрю, — розоватые губы, отдающие фиолетово-багровым оттенком в темноте гостиной — на том диване, где он опять спал, — изгибаются в улыбке. Улыбке для него.
— Ты должна бояться…
— Я больше ничего не боюсь, — заверяет девушка, и теперь в голосе-таки проскальзывает ненужная и пугающая нотка. Болезненная.
И впервые в мужчине вспыхивает крохотной искоркой желание… согласиться. Как бы ужасно и невероятно это ни звучало.
Сумасшедшая ночь.
C большой неохотой он, кое-как переступив через себя, отстраняется от жены, медленно, но все же садясь рядом. Простыни сминаются, но хотя бы тот факт, что они сухие, утешает и о многом говорит.
Белла выпрямляется на своем месте следом. Смотрит на него с заботой, в руках держит его руки, не отпуская. Поглаживает их большими пальцами. На тесном диванчике мало места, а потому сидят они друг напротив друга и рядом. Всегда рядом, как обещали.
Эдвард видит, что жена если и проспала какую-то часть ночи, то точно давнюю. Под её глазами круги, кожа совсем белая, парочку венок проглядывает возле висков, а устроившиеся на немного впавших за последние дни щеках тени только пугают. Ему не хочется есть, даже больше — ненавидится. А ей?.. Разве при беременности здоровое питание — или хотя бы вообще питание — не главное правило?
