…Маленькие пальчики берутся на груди из ниоткуда. Боязно, словно опасаясь обжечься, гладят его кожу. Пытаются уверить в чем-то хорошем, в чем-то домашнем и теплом. В чем-то безопасном.
«Мне тоже страшно, — откровенно и тихо признается девушка, сглотнув, — я тоже боюсь… но это наш шанс. Мы справимся. У нас получится».
Не угасающий командный дух… не угасающая вера. Впервые эти качества играют против них.
«Ты не понимаешь, что говоришь…»
«Я понимаю, — она не унимается. Смаргивает слезы, покрепче прижимая его к себе, — я понимаю, что ты сейчас такой и не хочешь из-за той ночи… что-то случилось тогда, что-то, что вернуло тебя мне другим…»
Эдвард стискивает зубы. Со всей возможной силой стискивает, чтобы не закричать. При словах жены просыпается знакомый кол. Он напоминает обо всем, все рассказывает заново. Не получится забыть, отгородиться… ничего не получится.
«Я не отказываюсь от тебя, как ты не можешь понять? — уговаривает она, приподнимаясь на цыпочках и легонько целуя его подбородок. Чувствует напряжение. Видит. — Я люблю тебя любым, Эдвард. И я всегда буду с тобой, сколько бы не пришлось сделать ради этого. Я помогу во всем, в чем только будет нужно. Я никогда от тебя не отвернусь. Ты все можешь мне рассказать. Ты можешь довериться мне, gelibter. Полностью довериться. Целиком».
Её чистая, её искренняя тирада, тирада человека, который действительно, несмотря ни на что, любит, становится для него последней каплей. Эдвард знает, что никогда не сможет рассказать. Знает, что не способен переступить через эту грань и дать ей увидеть… узнать. А потом не имеет никакого выбора. С ложью и притворством она откажется оставаться. Рано или поздно уйдет. Рано или поздно прекратит уверять, что любит…
«Тебе нужно выбрать».
«Выбрать? Между вами? Эдвард!»
«Только так».
«Но ты же понимаешь, что это невозможно. Я не могу принять такое решение… я не могу… оставить кого-то».
Она плачет сильнее. Всхлипы уже слышны, а слез все больше. Белла в ужасе.
«В таком случае, тебе лучше уйти… — мужчина не верит тому, что произносит. И как ровно. Даже словами не давится. Он намеревается отпустить от себя смысл жизни. Так просто, играючи. Раз — и нет. — Я тебя освобождаю…»
«Ты так не хочешь этого ребенка?» — она в ужасе прикрывает рот ладошкой, отшатываясь от него. Боль волнами исходит от подрагивающего, почти детского тела. Какая же она маленькая, его Белла…
«Да».
Его ответ переполняет и без того полную чашу. Опасно накренившись при её вопросе, она с грохотом падает вниз при его ответе. Без права на спасение, хотя бы одной капли. Полностью. Алая жидкость заливает их обоих с головой.
