– Швы накладывать незачем, – сообщил Докк, закончив промывать рану.
Он смазал висок антисептической мазью и перевязал.
– Думаю, никакого сотрясения мозга у нее нет. Хотя удар по голове был сильным, отчего я и заподозрил сотрясение.
Я испытал неимоверное облегчение. Наклонившись, я поднес руку Грейс к губам. Прикрыв глаза, я целовал ей костяшки, безмерно благодарный судьбе, что все обошлось.
– Спасибо, – сказал я Докку, вспомнив о его присутствии.
– Не стоит благодарности. Дай ей поспать. Знаю, ты о ней позаботишься, – со своим всегдашним спокойствием заключил Докк, убирая вещи обратно в саквояж.
Он молча прошел к двери и там задержался.
– Вот что, Хейден…
– Что?
– Больше ее не отпускай. Вместе вам гораздо лучше.
Я даже рот приоткрыл. Вот уж не ожидал услышать такое от Докка. Он, в свою очередь, не стал дожидаться, когда я очухаюсь, и тихо вышел, торопясь вернуться к себе до грозы. Мы снова остались вдвоем.
Грейс лежала с закрытыми глазами, дыша ровно и почти бесшумно. Она долго боролась, чтобы не потерять сознание, и наконец оставила все усилия.
Только сейчас я по-настоящему начал осознавать случившееся. Грейс мне не привиделась. Она лежала на моей кровати, хотя и без сознания. Она находилась в моей хижине, а не со своим отцом. Почему? Меня резанула догадка: не потому ли, что он покинул этот мир? И все же я искренне надеялся, что судьба не отняла у Грейс отца.
Докк смыл с ее лица все следы крови. Я смотрел на знакомые черты и пытался разобраться с ворохом мыслей и таким же ворохом вопросов к ней. Но пока я лишь наслаждался возможностью просто сидеть и смотреть на нее. А ведь я успел себя убедить, что больше никогда ее не увижу. Но Грейс была здесь, передо мной. Живая.
Я снова наклонился к ней, как до появления Докка, и стал осторожно водить пальцами по ее подбородку, щекам, бровям, носу и, наконец, губам. Они остались такими же, какими я их запомнил давным-давно. Казалось, она никуда не уходила. В мое сокрушенное сердце возвращались все прежние чувства.
Тяжело вздохнув, я все-таки снял руку с ее лица, потом слегка поцеловал в лоб (она даже не почувствовала моего поцелуя) и заставил себя встать.
Я так и не знал, почему Грейс оказалась здесь. Если ее отец и брат живы, ее возвращение ничего не меняло. И вновь меня страшило, что я вынуждаю Грейс делать выбор между семьей и мной.
Я ходил вокруг кровати, нетерпеливо дожидаясь, когда Грейс проснется и все расскажет. Но одновременно я надеялся, что она проспит несколько часов и это отдалит ее неминуемый уход.
