– А если не стихнет? – Доктор посмотрел на Перхушу так, словно от того зависела погода.
– А ежли и не стихнет – все одно сподручней на свету, – ответил Перхуша и, поперхнувшись, закашлял.
– Он пропас коня, про-во-ронил! – не унимался мельник. – Тебя надо пос-са-дить за конокрадство!
– Оставайтесь. – Мельничиха поставила стакан с чаем перед доктором и стала наливать Перхуше.
– И лошадки передохнут.
– Перед-о-хнут твои лошадки, а не передохнут! – выкрикнул мельник.
Мельничиха засмеялась, грудь ее заходила, и муж закачался на ней, как на волнах.
«Может, и впрямь остаться?» – подумал доктор.
Он поискал глазами по добротно проконопаченным стенам часы, но не нашел, полез было за своими, но вдруг увидел маленькие, светящиеся в воздухе желтоватые цифры над металлическим кружком, лежащим на швейной машинке: 19:42.
«Могли бы попробовать к полночи туда добраться... А если заплутаем, как она говорит?»
Он отпил чаю.
«Остаться, а засветло встать. Если метель перестанет, доедем за часа полтора. Ну, вколю я им вакцину-2 на восемь часов позже. Это терпимо. Ничего страшного не случится. Напишу объяснительную...»
– Ничего страшного не случится, ежели вы завтра туда приедете, – словно угадав его мысли, произнесла мельничиха. – Выпейте еще водочки.
Покусывая нижнюю губу, доктор еще глянул на светящиеся в воздухе цифры, раздумывая.
– Так остаемся? – перестал жевать Перхуша.
– Ладно, – досадно выдохнул Платон Ильич, – остаемся.
– Слава Богу, – кивнул Перхуша.
– И слава Богу, – почти пропела мельничиха, наполняя стаканчики.
– А мне? А мне? – заворочался на груди мельник.
Она капнула из бутылки в наперсток, передала его мельнику.
– Бывайте здоровы! – Она подняла свою стопку.
Доктор, Перхуша и мельник выпили.
Закусывая ветчиной, доктор обвел глазами горницу уже как место не просто остановки, а ночлега: «Где же она нас разместит? В другой избе. Угораздило заночевать, надо же. Черт побери эту метель...»
Перхуша же успокоился и разомлел. Ему стало сразу тепло, он был рад, что не придется сейчас ехать в темень, плутать, ища дорогу, мучаясь самим и мучая лошадей, что лошади ночь проведут в тепле на конюшне у мельника, что Перхуша задаст им овсяной крупы, мешочек с которой у него всегда припасен под сиденьем, и что сам он выспится здесь, вероятней всего на печи, в тепле, что противный мельник его не тронет, что они уедут рано утром, что он, доставя доктора в Долгое, получит от него пять рублей и поедет домой.
– Ладно, может, оно и к лучшему, – произнес доктор, успокаивая себя.
