— Я с ними говорила. Они не хотят покидать Акиву. Они тут прижились, и я не вправе их винить.
Теммин встает. На лице его недоверчивая язвительная усмешка.
— Покидать Акиву? В каком смысле?
— Теммин, — Норра крепче сжимает его руку, — я ведь именно за этим сюда и прилетела — чтобы тебя забрать. Нам нужно улетать отсюда.
— Улететь? Ни за что. Здесь моя жизнь. Здесь моя лавка. Здесь мой дом. Ты с ума сошла, если решила, будто я готов все бросить.
— Послушай. Тут что-то намечается. Империя повержена, но не уничтожена. Город кишит штурмовиками. Им-перцы уже здесь. Они установили блокаду и отключили связь.
Теммин хмурится. Он что, об этом не знал? Вероятно, как и большинство жителей Мирры — хотя рано или поздно они все равно догадаются.
— Не важно. Я веду дела кое с кем из имперцев, про-даю им товар. И мне плевать, что тут творится. А ты лети и спасай своего… друга. Веджи, или как его там.
— Веджа.
— Как скажешь.
— Нет, — отвечает Норра. — Я услышала твои слова, Теммин. Я делаю свой выбор, и этот выбор — ты. Ты для меня главное. Я тебя забираю.
— Нет, я остаюсь. А ты можешь лететь, если хочешь. Буду заниматься тем же, чем и раньше, — прекрасно выживать без твоего участия.
Она прикусывает губу, пытаясь удержаться от слов, готовых сорваться с языка. Теммин всегда был упрям и своеволен, но теперь он полностью неуправляем. Он проталкивается мимо нее, направляясь через потайную дверь обратно в подвал.
— Теммин, подожди…
— Мне нужно вынести свое добро в катакомбы. Спрятать его от Сурата. Рад был увидеться, мам. Можешь идти.
Он шагает к двери, но Норра хватает его за руку. Обернувшись, он видит, что у нее в пальцах, и рот его протестующе раскрывается…
Норра вонзает в шею сына наполовину сломанный шприц, который она похитила у дроида-дознавателя. Поршень даже не нужно нажимать до конца — веки Теммина начинают трепетать, словно крылья бабочки.
Он теряет сознание, и Норра подхватывает его.
— Прости, сынок, — говорит она.
А затем тащит его вверх по лестнице.
Когда входит адмирал Рей Слоун, ее окружает толпа. Несмотря на размеры просторного зала с высоким куполообразным потолком, в центре которого стоит массивный стол из какого-то старого дерева, инкрустированный зеркальным стеклом, она внезапно ощущает приступ клаустрофобии. Словно большое помещение — лишь иллюзия, а на самом деле оно намного меньше. Но Рей даже не подает виду.
Все хотят знать, что произошло, но, когда это желание недвусмысленно высказывает мофф Пандион, все замолкают.
