— Да ну? — удивился я. — Это еще почему?
— Челюсть не держит удар, — сокрушенно вздохнул Вильде, — любой доходяга полутяжелого веса швыряет меня на ринг одной левой…
— Неслыханно! Если вы не против, я расскажу об этом Шнайдеру, и тогда это через три дня будет знать весь институт. Представляете, насколько вы станете ближе всем нашим сотрудникам?
Не держит удар! Да лучшего и желать нельзя!
Я рассуждал правильно. Предвзятое отношение к Вильде скоро улетучилось. Вильде внял моим советам и заменил свое свирепое «А, черт побери!» на учтивые обороты, сопровождаемые отработанной кроткой жестикуляцией. Он стал одним из наиболее ценных наших сотрудников, и вскоре мы ощутили плоды его усилий во всех областях нашей деятельности.
Вот и в это субботнее утро он был нам нужен, если только мы не хотели планировать на пустом месте. Но одно я знал твердо и сегодня утром тоже это почувствовал: того года, что проработал у нас Вильде, еще мало, чтобы получить полное представление об институтских делах. Бесспорно, ему с каждым днем становилось все яснее, что развитие нашего института полно противоречий и нерешенных проблем, да и протекает не так, как следовало бы, но покамест он слишком мало знал. Впрочем, когда-нибудь этих самых знаний у Вильде наберется достаточно, чтобы, забыв про кроткую жестикуляцию, снова грохнуть кулаком по столу. Вот только я не мог бы с определенностью сказать, радует меня этот предстоящий день или страшит.
Сегодня мы завершили наш разговор точно в полдень. Босков не принадлежал к числу тех, кто проводит в институте все свободное время, а порой даже просиживает ночи напролет. По нему было видно, что он при первой же возможности рад вернуться в свой большой дом, где проживает совместно с дочерьми, зятьями, сестрой, несколькими внуками и множеством кошек. Босков утверждал, что, если кто вступил в брак с собственным предприятием, у того не иначе как дома завелся какой-то червяк. Пожалуй, он был прав, хотя в таких делах трудно отделить причину от следствия.
После обсуждения Харра поплелся к машине, где его с нетерпением дожидался Леман. Босков запер сейф и начал одеваться. Кто знает, с кем он вчера общался, у него были очень разветвленные и далеко идущие связи.
— Н-да, — сказал он вдруг, — посмотрим, посмотрим, что нам предстоит. Одни институты будут распущены, другие — созданы заново и целые области исследования централизованы.
— Это при нашем-то особом статусе? — скептически спросил я. Я не думал, что сказанное Босковом; может в какой-то степени нас коснуться.
