— Как вы думаете, зачем мы вас тогда пригласили? — спросил я.
— А почему вы в таком случае меня не поддерживаете, когда Харра набрасывается на меня со своими идиотскими речами?
— Спросите у вашего партийного секретаря.
— У Боскова-то? — заорал Вильде, подтверждая тем самым справедливость данного ему прозвища Снежный Человек. — Вы имеете в виду доктора Боскова? Да, он катается со смеху, когда Харра на меня ополчается. Но и это еще не все! — И Вильде громыхнул по столу своим огромным кулаком. — Тут еще и идеологическая неразбериха, а секретарь парткома держится за живот от смеха.
— Только без паники, — сказал я Вильде. — Теперь послушайте меня. Что, если бы вам на будущее заняться прикладной психологией? Сотрудники у нас все люди очень способные, но восприимчивы, как дети, а тут приходите вы и разыгрываете страшилище.
— Я разыгрываю страшилище?
— Два метра роста, сто килограммов веса! Вы просите слова, а когда встаете, вы почти достаете головой до потолка, да еще угрожающе сдвигаете плечи, и выставляете вперед подбородок, и выглядите словно власть материальных обстоятельств во плоти, другими словами, как персонифицированное превосходство экономики над наукой.
— Но доктор Харра…
— Харра — наш ведущий ум. И охотно произносит заумные речи. Во-первых, это, по-моему, нужно ему для духовного разгона, а во-вторых, его речам все рады, при нашей донельзя сухой работе люди признательны за каждую возможность хорошенько посмеяться. Кроме вас, ни один человек не принимает речи Харры всерьез, а уж искать в них какую-то идеологию никому и в голову не придет. Неужели вы до такой степени лишены чувства юмора?
Молчание. Наконец Вильде открывает рот:
— Ну, если смотреть с этой точки зрения…
— Мы и сами знаем, что должны лучше хозяйничать, — продолжал я уговаривать Вильде. — За этим мы и пригласили вас в институт. Но кому понравится, если в ходе научной дискуссии ему ткнут под нос финансовые соображения? А уж такой гигант, как вы, должен быть особенно осторожен. Послушайтесь моего совета. Не вставайте, когда хотите что-нибудь сказать. А главное — не напружинивать плечи и не выдвигать вперед нижнюю челюсть. Кстати, вы боксом никогда не занимались?
Вильде кивнул.
— Так я и знал! И уж наверняка вы числите в своем активе рекорды, которыми мог бы гордиться любой тяжеловес?
— То-то и оно, — вздохнул Вильде, — ничего я не числю. Потому и бросил бокс. Тринадцать схваток, двенадцать поражений, и все двенадцать нокаутом.
