Все увидели, как по оврагу плыл, клубясь, странный багровый туман.
Впереди, громко всхрапнул мерин и стал заваливаться на бок.
— Лошадь отравили! — испуганно закричал Карпенко, озираясь по сторонам и ища невидимых врагов.
Кузьмич слез с телеги, нагнулся к земле, рассматривая странный, багровый, не имеющий запаха, дым. Через секунду, покачнувшись, неловко упал лицом в низ.
— Всем наверх, это ловушка! — отдал приказ Максим Строгов. Он задрал голову и тихо выругался. Багровые кольца, не только поднимались со дна оврага, темными, алыми облаками, они срывались со склонов оврага, на дно. Скоро в клубящемся, багровом тумане, скрылся весь овраг, наверх никто не выбрался.
Из слепящей багровой тьмы оврага, вырвался странный утробный рев, заставивший испуганно вздрогнуть кроны деревьев. Черная стая ворон взметнулась к потемневшему небу, протестующе каркая.
Среди кустов, промелькнуло бледное, мокрое от пота, лицо Вани. Сын мельника выбежал в дубовую рощу, на миг остановился, оглянувшись назад, торопливо перекрестился и вновь припустил бежать в сторону своей Матвеевки.
… Ранним утром, натружено скрипя, из сумерек лога, вырвалась старая телега.
— Давай, давай братишка, — нахлестывал мерина комиссар. За нм в телеге сидели, стуча зубами от холода Карпенко, Кузьмич и Юлиан Сидоров.
— Тпру-уу!!! — комиссар оглянулся на своих красноармейцев. — Все расслабились, все живы.
— Живы, но зачем мы всю ночь провели в овраге? — недовольным голосом спросил Карпенко.
— Колдовство какое-то, это все сын мельника нас охмурил, — Карпенко высморкался в серый от старости платок.
— Мельник еще ответит, за свои шуточки, — пообещал комиссар.
— Туман, вроде был, како-то. Багровый, такой, странный, — потирая лоб, пытался вспомнить Кузьмич.
— Смотрите красота, какая! — восторженно воскликнул Юлиан, вытягивая вперед руку.
Огненно-рыжий глаз солнца выкатился на вершину холма, заливая золотым светом, квадратики ровных полей, вспыхнувший золотой рукав реки, обнимающей холм. На вершине холма, в центре золотой солнечной ауры, чернели высокий частокол и жилые постройки. За всем этим великолепием, стояло еще одно; пытаясь разорвать горизонт и слиться, с ранним, бирюзовым небом — широко раскинутое, зеленое покрывало степи.
— Домой поедем по старому тракту, — пробормотал Строгов, дернул вожжи, коротко свистнул и гаркнул:
— Н-нооо!
Мерин радостно затрусил к темным квадратикам полей….
Выходящие на раннюю работу в поле люди, с удивлением оглядывались на странную, дребезжащую телегу и пассажиров, проезжавших мимо их земляных наделов. Пассажиры с не меньшим удивлением смотрели на полевых работничков, одетых в широкие суконные рубахи и штаны, перепоясанные простыми тесемками, обутыми в лапти.
