Мечтая, проворочавшись с час на лавке, Юлиан не выдержал, спустился вниз. Из бочки, зачерпнул деревянной корчагой воду. Отпил, омыл лицо и вышел во двор.
У старого дуба, окруженного более, чем странным, частоколом, с выбеленными дождями и ветром, черепами животных, стоял знакомый дедушка. Юлиан направился к нему.
— Добрый день, дедушка.
— Гой еси, Юлиан. — В густой бороде старика мелькнула улыбка.
— Вы знаете мое имя?
— Внучка сказала.
— Какая внучка?
— Как же, Устя, али забыл её?
— Нет, что вы не забыл, я не знал, что это ваша внучка. Она очень красивая.
— Красна девица, — старик кивнул. — У тебя странное имя.
Юлиан, в который раз покраснел, вспоминая своих родителей и их страсть к историческим опусам.
— Дети имен не выбирают, им родители дают.
— У нас имя заслуживают.
Юлиан показал на странную ограду, окружающую кряжистого великана.
— Интересное место.
— Это наше капище. На этом месте мы справляем свои требы — ответил старик, толкая ветхую калитку. Два козлиных черепа покачнулись, стукнули друг друга лбами. Старик вошел внутрь, поманил за собой Юлиана.
Внутри ограды стояло несколько деревянных истуканов, вернее два. Меж ними, молчаливая каменная женщина. Под ногами идолов, лежали большие деревянные чаши с подозрительными багровыми пятнами. В чашах валялось несколько обглоданных костей, чей-то рыжий клок волос и обрезки цветных ленточек, куриные перья.
Старик отвесил идолам низкий почтительный поклон. Юлиан, помедлив, с оглядкой назад, не дай бог, комиссар идет, кивнул головой, как старым приятелям.
Старая морщинистая ладонь с голубыми прожилками, легла на такую же морщинистую кору дуба.
— Это священный дуб. Иногда в нем спит сам Перун — бог воитель, бог грома и молний, бог всех небесных стихий. Поэтому дуб, всегда хранит его силу и защищает наш поселок. Отступник Владимир, смертью заплатил за свое предательство нашим древним богам. — Старик грустно вздохнул.
— Нет, в Святославичах, той могучей силы духа, что присуща нашей земле, которая была у убиенных: Аскольда и Дира, Кия, Хоря, Щека. Повывелись богатыри и земля русская, вновь разбита на отдельные части.
Рука старика переместилась на деревянное плечо идола. В бревне бала вырублена ромбовидная рама, в которой угадывалось грубое улыбающееся лицо старца с совиными глазами.
— Наш солнечный бог — Ярила, он ответственен за порядок, как на небе, так и на земле и в воде, — с уважением объявил старик. Его рука легла на камень — безликое, сидящее на коленях боже сто, с широким женским тазом и большими, каменными грудями.
