— Эта новость государственного значения, — осторожно заметил Копейкин, проводя ладонью по вспотевшему черепу.
— Никто с годами не молодеет, — авторитетно пробасил воевода.
— Вот и я про что, — оживился Берендей, — о наследнике надо подумать. Кому царство оставить? Имею трех сыновей, царство делить, не намерен. Не для того его мои деды по крупицам собирали.
— Чего думать? Старший, по праву должен наследовать, — бухнул воевода.
— Не по старшинству, а по уму надо выбирать, чтоб польза и прибыль государству была, — заспорил казначей.
— Вот и я о младшеньком, — встрял в разговор Митрофанушка, его бубенцы весело звякнули.
— А младший Ванька был дурак, — Копейкин язвительно посмотрел на шута.
— Я за старшего. В ледовом побоище он пятьдесят рыцарей колом в полынью загнал, — упрямо гнул свою линию Дубылом, преданно выпучив глаза на Берендея.
— Сила есть, ума шибкого не надо. Для чего, скажи мне, мы Оскара по заграницам учили? — спорил казначей.
— Знаем, чему он там выучился, — воевода смерил грозным взглядом тщедушное тело Копейкина. — Старший о дружине пуще всех заботится. Кто при случае, лучше всех за царство постоит? А у Оскара только купля-продажа в голове. На Запад смотрит, чего мы там не видели?
— Твоя дружина жрать харчи бесплатные горазда, — казначей выдержал испепеляющий взгляд Дубылома. — Копейка царство растит и бережет не хуже твоей дружины.
— Баба сеяла горох! — закричали за окном так, что в горнице все вздрогнули.
— Ты чего, ядрена вошь, в ногу не идешь? Всем стоять! Выйти из строя. Упор лежа принять. Раз! Два! Три!
— Во, — шут ткнул пальцем в окно, — когда строем ходить, когда раком ползать — при Бориске начнем.
— Что ты в воинском искусстве понимаешь? — рявкнул Дубылом.
— Ничего, я не военнообязанный.
— Прекратить спор! — прикрикнул Берендей. Он соскочил с трона, возбужденно забегал из стороны в сторону, вопросительно теребя бороду.
— Выбирать всегда трудно, потому что ошибиться можно. Вот я и решил — за яблоками молодильными пусть отправляются. Кто больше принесет, тому царство оставлю. — Берендей вопросительно посмотрел на сидящих.
— Перед пенсией здоровье подправлю, — добавил он.
— Блеск! — Дубылом поднял большой палец, воодушевлено отозвался, — пошли старшего с дружиной, он тебе весь урожай принесет.
— Не получится, — Берендей нахмурился, застывая перед окном.
Борис, возвышаясь над отжимающимся новобранцем, громко отсчитывал:
— Одиннадцать! Двенадцать! Шестнадцать! — вот блин, опять сбился. Встать! Встать в строй. Ша-а-а-гом марш! Равнение держать не по полю идете к девкам красным, в царской дружине служить изволите, салаги. Здесь вам не там, а там вам не тут!
