Когда Логинов ушел, Должанский стал разбирать бумаги, но не выдержал, чертыхнулся и, сняв трубку телефона, попросил ипподром.
– Погода хорошая, дорожка легкая, – сказал усталый женский голос.
– Заезды уже начались?
– Только что. А у вас разве не Ракицкий о бегах пишет?
– Он, просто мы поспорили. Ну, насчет победителя.
– У вас нет шансов выиграть у Ракицкого, – сказала женщина и засмеялась так молодо и очаровательно, что Должанскому захотелось слушать ее еще и еще. Но он отогнал от себя мысли, которые могли ему помешать, галантно поблагодарил собеседницу и повесил трубку.
Посетителей в то утро не было: угрозыск всех распугал, тем более что поэты – народ, как известно, чувствительный. (Фарбман в таких случаях добавлял: к гонорарам.)
Должанский разобрал почту и даже нашел хорошие стихи, но иное занимало его мысли, и он нет-нет да поглядывал на наручные часы. Наконец он решился и снял трубку.
– Алло! Третий заезд уже состоялся?
– Ах, это опять вы! – засмеялся голос. – На кого вы ставили?
– Я ни на кого не ставил. Я сказал, что Вымысел придет первым.
– Вымысел! Эх вы! Первым пришел Банкрот. Две минуты девятнадцать с половиной секунд. Можете записать, если хотите! А Вымысел – второй.
– Банкрот, значит? – вздохнул Должанский. – Теперь я должен Ракицкому пиво. Спасибо, прекрасная барышня. Хорошего вам дня!
– Тук-тук! – В дверь протиснулся Глебов, держа в руке трубку. – Что за разговоры о банкротах?
Петр Яковлевич холодно посмотрел на гостя. Но Степа был слишком толстокож, чтобы его можно было пронять взглядом.
– Только не говори мне, что написал стихи, – сказал Должанский. – Я этого не переживу.
Степа решил, что его собеседник удачно сострил, и весело засмеялся.
– Нет, я не про стихи. Басаргин клянется, что он ничего не знает, а он ведь водится с этим… Опалиным. Ты в курсе, что Колоскова вроде нашли?
– Правда?
– Да, и говорят, что его убили.
– А я-то думал, он удрал с деньгами, – протянул Должанский, почесывая бровь. – Это было бы умнее, чем стать трупом.
– Может, его Петров убил? – высказал предположение Глебов. Он сунул в рот трубку и выпустил клуб дыма.
– Почему Петров?
– Ну, не знаю. Убил же он твоего знакомого.
– Какого знакомого?
– Хитрец ты, Петя, – сказал Глебов и дружески ткнул Должанского кулаком в плечо. Тот отодвинулся и даже встал с места. – Я же видел, как он вчера из твоего кабинета выходил.
– Кто выходил?
– Ну Карпов этот! Ты что, забыл? Или сказал агентам, что его не видел, чтобы они тебя не заподозрили?
