— Здравствуйте, Леночка, — протягивая ей руку, сказал Радин.
Девочка вдруг сконфузилась, застыдилась и стремглав бросилась в дом.
— Стесняется, — засмеялся капитан.
Дело, однако, было не совсем так. Леночка снова показалась в дверях. Она держала в руках чистое полотенце, мыло, зубную щетку.
— Вот вам, мойтесь, — важно сказала она.
— Щетку не надо, дурочка, — засмеялась мать. — Она вас ждала, и мыло и рушничок приготовила.
Леночка сама полила из кувшина гостю и отцу, молча, с достоинством, подала им полотенце, а остаток воды вылила на клумбу под окном.
За столом Леночка ухитрилась сесть прямо напротив гостя и с восхищенным любопытством немигающими глазами глядела на него.
— Хорошая у вас помощница, — сказал Радин хозяйке.
— А как же! Шестой годок уже пошел, — ответила хозяйка, разливая по тарелкам борщ. Он был горячий, густой и такой ароматный, что Радин вдруг почувствовал острый голод.
— А перед первым не грех и по сто грамм, — наполняя стаканчики, сказал Кулябко.
За окном был бор, невдалеке застава, коновязи и конюшня. Слышались голоса пограничников, где-то не вовремя прокукарекал петух, и опять тревожно зашумел лес.
— А вы что же, писать про границу будете? — спросил капитан.
— Да, но главным образом о вас, о людях границы, — ответил Радин, — о ваших боевых буднях.
— Да что про нас писать-то, — удивился Кулябко. — Работаем по уставу, служим Советскому Союзу, вот и все.
— Вот это именно и опишем.
Они с удовольствием съели по тарелке борща, а затем примялись за жареную утку с картофелем.
— А в отряде вы долго жили? — спросила жена капитана.
— В каком отряде? — не понял Радин.
— Ну там, в городке, где наш штаб находится, у нас это просто называется в отряде, — пояснила она.
— Я был там дважды. Пожил в городке недолго. А что? — вопросительно глянул на хозяйку писатель.
— Да так, вроде и ничего, — засмеялась хозяйка. — Я это, к примеру, потому, как вам там люди понравились?
— Понравились, хорошие люди, — снова принимаясь за еду, сказал Радин.
— А кто поболе, и кто помене? — изливая гостю квас, продолжала хозяйка. — Квасок у нас добрый, на изюме да ржаном хлебе сделанный. Пейте на здоровье.
— Ишь, следователь какой нашелся. Это она, я знаю, к чему спрашивает, — недовольно протянул капитал.
— Ну и что? Я и не скрываю… Очень даже хочу знать, как товарищу из Москвы, он и писатель, и человек, разных людей видевший, как ему наша полковница…
— Какая полковница? Это жена Четверикова? — спросил Радин.
