— Она самая, — подтвердила хозяйка.
— Не дает она покоя нашим жинкам, — поморщился Кулябко.
— А ты не мешай, Егор, не встревай в разговор, — перебила мужа хозяйка.
Радин отложил вилку в сторону, помолчал, подумал и не спеша сказал:
— Она очень красивая. Я видел ее всего один раз, и сказать больше ничего не могу. А почему она так интересует вас?
— Вы ешьте, дорогой товарищ. Не любят наши жены ее, вот и вся причина, а что она особняком держится, так это верно, да и тут тоже греха великого нет. Всем разве угодишь, — примирительно сказал капитан.
— А почему ее «ведьмой» называют? По-моему, таких красавиц-ведьм даже в сказках не бывало.
— Потому и ведьма, что своей красотой наших мужиков обворожила, — уже спокойнее ответила капитанша и уж совсем мирно добавила: — А вот чего нет, того нет — наша ведьма женщина порядочная насчет там фиглей-миглей или разных кавалеров. Хоть и не очень жалуем мы ее за гордость, а вот ни одного дурного слова про нее никто не может сказать.
— Ну, слава богу, есть хоть что-то хорошее в ней, — засмеялся Кулябко.
После обеда капитан спросил:
— Ну что, теперь отдохнете или, может, пойдем поглядим, как люди живут?
— Днем я не сплю. Молод еще, видимо. Пойдемте лучше к бойцам, — ответил Радин, и они пошли к дому, где располагались пограничники.
Обход жилых помещений ничего нового писателю не дал — все было знакомым, все было почти таким, как и в те недавние годы, когда он служил в армии. Те же козлы для винтовок, та же чистота и убранство коек, белые подушки с аккуратно повернутыми серыми байковыми одеялами. И тот же казарменно-армейский запах солдатского общежития, и только люди, сами пограничники, несколько отличались от красноармейцев. В основном это были разведчики и следопыты, отлично обученные для жизни и службы на границе, воины, разбиравшиеся не только в политике и уставах, но по малейшему, еле приметному признаку, по чуть примятой траве или зазубринке на стволе умевшие определить, где прошел враг.
— Вы откуда родом, товарищ Смирнов? — спросил Радин одного из пограничников.
— Из Моздока. Может, слышали, есть такой городок на Кавказе…
— «В Моздок — я больше не ездок», — пошутил кто-то из пограничников.
— Э, нет. Как только окончу действительную, сейчас же обратно к себе поеду, — горячо сказал Смирнов.
— А чем занимались на гражданке? — спросил писатель.
— В колхозе работал трактористом, а потом и комбайнером.
Пограничники в свою очередь засыпали писателя вопросами, расспрашивая его о Москве, и о театрах, литературе.
