Зло за зло, - подумала одна из фигур.
За передними рядами домов слышалось шумное течение реки и жужжание лесопилки.
Четыре фигуры шли дальше, одна из них покачивала кадильницей с благовониями. Все молча молились про себя.
Они остановились перед следующим домом. Один из них поднялся по ступенькам и постучал в дверь, которая тут же со скрипом отворилась.
- Время пришло, - произнесла фигура, - так сказал Гаон. Силой нашего Спасителя мы должны освободиться от рук наших гонителей, как Моисей освободил свой народ от рабства.
Из дверного проёма появилась рука и протянула какой-то блок, завёрнутый в мешковину. Блок был размером с половину кирпича.
Фигура кивнула и вернулась к своим спутникам в плащах.
В течение ночи, это священное собрание останавливалось у каждого дома в городе, чтобы собрать с каждого часть материала - некоторые завёрнутые в мешковину, другие в банки или табачные коробки.
Каждая порция на самом деле представляла собой кусок вещества, называемого на их родном языке “hilna”, которое также было известно, как глина.
Чанек вздрогнул, понимая, что ему придётся сражаться. Джихом тоже обдумывал эту мрачную перспективу. Шаги приближались к могилам, которые они только что выкопали, и если это действительно был кто-то из негодяев Коннера, Джихом и Чанек знали, что у них мало шансов.
Луна освещала приближающуюся фигуру; Чанек не видел её лица, но видел что-то тяжелое в руке фигуры, возможно, оружие.
Сердце Чанека заколотилось в груди.
- А, братья! - раздался знакомый голос. - Тяжёлая работа требует больших наград. - А потом раздался смешок.
Чанек с облегчением рухнул, а Джихом ахнул, вытирая пот со лба.
- Великие небеса, Гаон! Мы с Чанеком чуть не умерли от страха! Мы думали, ты один из головорезов Коннера.
Смех Гаона стал громче.
- Скоро, люди, милостью нашего божественнейшего Мелеха, этой болотной крысы Коннера и его сброда больше не будет, - eго смех исчез. - Слушайте меня, верные слуги, когда я говорю вам.
- Аминь, - прошептали они.
Когда Гаон приблизился к открытым могилам, его сапоги слегка заскрипели. Удовлетворение сверкнуло в его глазах, когда сначала он увидел мужчину, а потом его взгдяд устремился на труп женщины.
- Соблазнительная шлюха, как я вижу. Разве вы, люди писания, не отомстили?
Чанек и Джихом посмотрели друг на друга, но в конце концов Джихом заговорил:
- Великий раввин, мы этого не сделали, потому что я боялся, что это будет против наших законов.
Гаон сделал ещё один шаг, и его лицо наконец-то оказалось в лунном свете. Лицо, изборождённое морщинами мудрости и изящества, выглядело недовольным, а голос стал ещё мрачнее.
