Лев Тимофеевич присел и, налив себе горячего чаю, вздохнул.
— Сухарик, Лева? — предложила Кристина Егорьевна.
— Не откажусь, — Рогаткин положил соленый сухарик в рот и стал его жевать. — Я, тетя Кристина, пришел к вам по поводу священной швабры, — начал Лев Тимофеевич. — Посоветоваться…
— Которую украли? — Тетя Кристина приглушила радио, стукнув по нему ладошкой.
Рогаткин удивился и кивнул. Стол перед ним являл самое необходимое — кипяток в чайнике, заварка, кусковой сахар в вазочке и сухари из свежего бородинского хлеба в сухарнице. Следователь бросил в чашку кусочек сахара.
— Священная швабра на рынке раритетов котируется наравне с такими священными артефактами… — речитативом начала тетя Кристина и отхлебнула чаю.
— …как совок и метла? — вставил Лев Тимофеевич.
— Лева, не паясничай! — возвела к потолку монокль тетя Кристина и закурила. — Такими артефактами, — она подняла палец, — как алтарь неандертальца и очки циклопа, мой дорогой племянник! Да! Ты уж мне поверь!
— Да что вы говорите, тетушка, а циклоп разве носил очки? — чуть не подавился сухариком Лев Тимофеевич. — Вы ничего не путаете?
— Все циклопы носили очки! До единого, — назидательно произнесла бывший старший научный сотрудник Научно-исторической библиотеки. — Солнцезащитные. А ты про какие думал, Лева, хотела бы я знать? — хмыкнула ученая дама.
— Ага, — кивнул Рогаткин. — Ага, ага! — И он постучал по столу.
— Вот тебе и ага, Левушка. Не пошел в науку, — пристыдила племянника Кристина Егорьевна, — а уж как я тебя просила… А ты все цирком бредил! Да на домре играл… Был бы умным, а не таким, как теперь!
— А сколько их, священных швабр, всего сохранилось в мире? — спросил Лев Тимофеевич, подливая себе еще чаю. У него голова шла кругом — от услышанного и от едкого папиросного дыма. «Беломор» он не переносил еще с детства.
— Семь, — подумав, сказала тетя Кристина. — И все, кроме одной, в отличном состоянии. Ведь раньше швабры делали из палисандра! Ну, и дубовые. Просто хоть полы ими мой! Ну что ты лыбишься? Ох, племянник!
— Тетя Кристина, — произнес Рогаткин, мигом смахнув с лица улыбку, — а кому они принадлежали? Может, помните?
Тетя Кристина вздохнула, смахнув пепел в блюдечко.
— Боюсь ошибиться в их дате рождения, Лева… — задумчиво сказала она.
— Швабр? — удивился Рогаткин. — Вы шутите, тетя Кристина? Не-е-ет?
Тетушка серьезно кивнула и погрозила пальцем.
— Ну да ладно, попробую! — вздохнула она. — Итак — первая швабра принадлежала Будде, потом швабра Магомета, швабра Иуды, швабра Сократа, швабра царицы Савской, швабра Маты Хари и, наконец, швабра Евы Браун. Уф-ф-ф… Все, племянник!
