* * *
Фредди был на своем обычном месте в баре отеля.
– Так вот что произошло, – произнес он, после того как Руби рассказала ему о затруднительном положении, в котором оказалась швейцарка. – То-то я удивился. Она о чем-то говорила с Морисом, потом он ушел и вернулся мрачнее тучи.
– Ты можешь помочь мне, помочь ей, Фредди? Пожалуйста! Все, чего она хочет, – добраться до могилы племянника.
– Ну, – сказал он, улыбаясь, – только для вас, милая Руби, я смогу разыскать машину, если вы меня очень хорошо попросите. Где это?
– В Ланге… что-то вроде того. Всего в нескольких милях отсюда, как она сказала.
– Лангемарк?
– Да-да, именно там.
– Но это немецкое кладбище, – лицо Фредди потемнело.
– Она из Швейцарии. Это могила ее племянника.
Он нахмурился, почесал ярко-рыжую щетину на подбородке.
– Я правильно понимаю, ты хочешь, чтобы я поехал на могилу какого-то фрица?
– Просто она такая расстроенная! Я рассчитаюсь!
Он поднял на нее свои светлые глаза, потом отвел взгляд.
– Понимаешь, Руби, я бы хотел помочь, честное слово. Особенно если ты просишь об этом. Но, честно говоря, я проезжал мимо того места всего один раз и вышел из машины, только чтобы плюнуть на эту землю. Могила – лучшее место для любого фрица, как мы всегда говорили, и я не думаю, что смогу заставить себя поехать туда еще раз.
Руби замерла, потрясенная глубиной его ненависти. Убедить его помочь будет труднее, чем она думала.
– Но Марта не сделала ничего плохого. Ты должен взглянуть на нее. Она просто в отчаянии.
Фредди снова покачал головой:
– Разве они не могут взять такси из Ипра?
– Очевидно, они все уже забронированы на несколько дней вперед. Ну пожалуйста, Фредди! – взмолилась она. – Посмотри на этого бедного мальчишку, который проехал весь этот долгий путь ради своего кузена. Он примерно того же возраста, что и твой сынишка! Ты бы помог, если бы это был твой сын, верно?
Фредди фыркнул:
– Бог мой, какая же ты настырная! Мне нужно подумать.
Она наклонилась вперед и быстро чмокнула его в щеку.
– Полегче, барышня, – запинаясь, обронил он, густо краснея под своей рыжей щетиной. – А то я еще возомню себе невесть что.
