Отто не поверил, когда она все ему рассказала.
– Что? Они боятся позволить нам увидеть немцев, даже когда они уже покоятся в земле? Что за идиоты! – воскликнул он. – Ну тогда придется взять осла, если это – единственный вариант, который они могут нам предложить, мам. – К нему, похоже, даже вернулось чувство юмора.
Молодая англичанка с печальным лицом тоже поразила Марту. Американская подруга девушки, очевидно, пыталась ее отговорить, но та вернулась в кафе, предлагая сделать все, что в ее силах, чтобы помочь Марте и ее сыну.
Прежде всего, однако, нужно было забрать свои деньги у Гирта Питерса. Пекарь, несомненно, должен чувствовать себя в какой-то степени повинным в ее бедственном положении, и потому направит ее к Питерсу. Это будет очень неприятный разговор, Марта была в этом совершенно уверена. Но она не могла придумать иного способа вернуть свои собственные деньги.
Поблагодарив английского священника и рыжеволосую официантку за их доброту, они с Отто пошли через площадь. В южном углу площади, в тени зданий, расположились несколько продуктовых прилавков, около которых столпились хозяйки, прижимая к себе свои сумки и кошелки. Проходя мимо прилавка мясника, Отто резко застыл, разинув рот. Марта остановилась рядом с ним, тоже потрясенная. Она уже много лет не видела такого изобилия. Тут бы хватило свежего мяса, чтобы накормить целую армию: огромные куски баранины, свинины, телятины и говядины, свежие блестящие кроваво-красные срезы мяса испещрены прожилками сливочно-желтого жира. Сверху за лапки были подвешены потрошеные куры, утки и какие-то мелкие птицы, которых она не узнала. Чуть дальше виднелись прилавки, уставленные подносами, полными мерцавшей на солнце серебристой рыбы, угрей, свежих коричневых креветок, а также большими ведрами блестящих сине-черных мидий.
Искусно выложенные пирамиды фруктов и овощей поражали всеми цветами радуги: салатные листья всех оттенков зеленого, яркая оранжевая морковь, бледно-кремовый цикорий, темно-бордовая свекла, светлые ароматные корни сельдерея, ранний картофель со сладкой белой мякотью, проглядывавшей сквозь тоненькую пыльно-коричневую кожуру, рубиново-красные сливы и желтовато-коричневые яблоки. Они снова остановились, очарованные видом стольких деликатесов.
Отто потянул ее за рукав.
– Можно нам купить яблок, мам? – прошептал мальчик. – Или слив?
Она не ела слив три, а то и четыре года. Рот наполнился слюной при мысли о том, как она вонзает зубы в сладкую, податливую сочную мякоть и медовый сок течет по подбородку.
