Руби толкнула Элис локтем:
– Разве это не?..
Элис нахмурилась и покачала головой.
– Ради Христа, – прошептала она, – не вмешивай его.
– Но почему? Он наверняка… – Руби почувствовала, как ее схватили за руку и сжали как в тисках. Не успела она опомниться, как Элис сдернула ее со стула и потащила прочь из кафе на улицу.
– Ты делаешь мне больно! – воскликнула Руби, вырвав руку. – В чем дело?
– Не вмешивайся, Руби!
– Но почему? Ей, бедняжке, нужна помощь.
– Ты что, не понимаешь? – зашипела Элис. – Она хочет посетить немецкую могилу на немецком кладбище. Конечно, никто не хочет ей помогать. И если ты думаешь, что я собираюсь просить Даниэля… – Она покачала головой, резко развернулась на каблуках и зашагала к гостинице.
Руби сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь собрать мысли в порядок. Обернувшись в сторону кафе, она увидела, как Джинджер поставила перед миссис Вебер чашку кофе и стакан лимонада и Табби полез в карман за монетами. Он что-то сказал мальчику, и тот ответил со слабой улыбкой. Какой добрый самаритянин! Это не имело никакого отношения ни к войне, ни к тому, кто был прав или неправ, ни даже к христианскому всепрощению. Просто нужно быть человеком и по-доброму относиться к другим людям. Это была любовь, о которой говорил Табби, любовь, которую испытывали друг к другу они с мужем и которую, должно быть, Берти питал к своим фронтовым соратникам.
Руби не знала, откуда бралась ее уверенность и это новое ощущение силы, но они мощно звенели в ее голове, одновременно волнуя и придавая вкус свободы. Ну и что, что племянник этой женщины был немецким солдатом? Она потеряла человека, которого любила, – точно так же, как я потеряла мужа или Элис – брата. Не наша вина, что наши страны решили воевать между собой, и не вина тех юношей, которые просто выполняли свой патриотический долг. Мы должны винить в их смертях кайзера, а не обычных людей, таких как эта женщина. И к черту все, плевать на то, что обо мне подумают. К черту Элис. Разве настоящие христиане не должны уметь прощать?
Она побежала обратно в кафе.
– Я хочу помочь. Она знает, насколько далеко до того места? – спросила она у Табби.
– Примерно пятнадцать километров отсюда, рядом с деревушкой Полкаппель.
Огромные глаза на изможденном лице швейцарки остановились на Руби.
– Пожалуйста, передайте ей, что я собираюсь обратиться к Фредди, – сказала Руби. – Он вчера возил меня на Тайн Кот и может знать о других автомобилях. Я сделаю все, что смогу.
