И ничего этого не будет. «Камы» больше нет.
Незаметно для себя Саня очутился возле дома. Зайти, положить портфель — зачем таскаться с ним?
Нельзя! Рано еще. Начнутся расспросы: что случилось, почему не в школе?
Лучше в парк. Там сейчас никого нет.
В парке тихо; лишь неугомонные воробьи чирикают бойко и пронзительно. Саня бесцельно бродит по скользким посиневшим дорожкам, волочит портфель по верху снежных сугробов.
— Саня?
Он поднял голову. На скамейке, очищенной от снега, сидел старик — сосед из нижней квартиры.
— Здравствуйте, Владимир Петрович.
— Гуляешь?
— Ага.
— Вот и я… Отдыхаю. — Владимир Петрович тяжело вздохнул. — Третий день отдыхаю. На пенсию вышел. Да.
— Хорошо вам, — с завистью произнес Саня. — Что хотите, то и делаете.
— Хорошо. Да. — Владимир Петрович снова вздохнул. — Только скучно немножко.
— А вы бы сходили на реку, посмотрели лед. Он уже весь вздулся.
— Ходил.
— Ну, тогда на Первомайскую, в «Детский мир» — его уже открыли.
— Представь себе, тоже был. Да.
— А на катке?
— На катке — нет. Давно не был. Очень давно.
— Боитесь — упадете?
Владимир Петрович поправил очки.
— Видишь ли, падать-то я смогу неплохо. Этого я не боюсь. Да. А вот подыматься в моем возрасте несколько затруднительно… Садись, посидим вместе.
Они поговорили о том, о сем. Владимир Петрович стал рассказывать забавные истории, которые с ним случались в детстве. Он словно чувствовал, что с Саней что-то неладное, и старался его развеселить Саня вежливо улыбался, даже смеялся в положенных местах. И все равно ни на секунду не забывал о своей «Каме».
Потом Владимир Петрович посмотрел на часы и, охнув, заспешил домой. Его ждали к обеду Саня тоже пошел с ним — уже было время возвращаться из школы.
Димка опять убежал от него в глубину двора, как вчера. Дурачок! Он и не думает его лупить!
Мама взглянула на Саню с жалостью, от которой сразу заныло сердце.
— Бледный какой! В школе душно, наверное?.. Скоро папа придет, будем обедать.
— Не хочу.
— Вчера не обедал! Сегодня! Так с голоду умрешь… Иди пока на улицу, проветрись немного. Через десять минут приходи.
На улицу? Лучше к Виталию Евгеньевичу.
Виталий Евгеньевич жил совсем один, на третьем этаже, в круглой комнате, помещавшейся под высоченным шпилем. С ним были запанибрата мальчишки всего двора. Они заходили к нему запросто, как к себе домой. В круглой комнате всегда был беспорядок, никто не указывал им, сюда не садись, того не трогай, то не делай. Ребята постарше даже курили — Виталий Евгеньевич только смеялся. «Детскизм!»
