Неожиданно по шаролёту начало что-то хлестать. Кляк резко нажал на тормоз. И вовремя. Это уже хлестали ветви деревьев. Если бы не включённый вовремя радиобуксир, то второй шаролёт непременно налетел бы на резко тормозивший шаролёт Энелонка. А, не затормози вовремя Кляк, они непременно ударились бы об землю, и им обоим сильно не поздоровилось бы.
Но всё минуло. Шаролёт Энелонка и его спутника плавно приземлились на знакомую поляну. С неба сыпал белый пепел. Он толстым слоем окутал землю и тяжелыми ватными кусками облепил деревья так, что ветки, потрескивая под тяжестью, казалось, вот-вот переломятся.
Вновь встрепенулась тревога: «Бедные мои друзья!»
Два шаролёта стояли посреди поляны на густом белом пепле. Кляк просочился сквозь оболочку шаролёта. Он едва-едва узнавал поляну. Выглядела она совсем по иному, но сомнений быть не могло – это именно она. Приборы так же показывали приземление в точно заданном месте. Несколько минут он перемещался по поляне. Его друзей нигде не было видно.
– Будь пока в шаролёте, – попросил он спутника, а сам устремился с поляны.
Перелетев через поле, увидел свалку. Над ней кружили вороны, противно каркали и ворошили горы мусора. Крысы сновали от кучи к куче, раскапывали съестное и грозно шипели, отстаивая найденное пропитание. Они переживали не лучшие времена, были худы и злы.
Крысы и вороны живы… Затеплилась надежда. Нужно искать! Друзья тоже должны быть живы. Энелонок кинулся назад на поляну. Спутника в шаролёте не было. На поляне два совершенно одинаковых зайца разглядывали друг друга, в точности копируя движения другого. С приближением Энелонка один заяц превратился в кляксу, очень похожую на Кляка, только с двумя хвостиками на голове и чёлкой между ними. А так они походили друг на друга, как две капли.
У Кляка отлегло на его невидимом сердце. Не было никакой катастрофы! Капли пепла, падающие с неба, соприкасались с разогретой оболочкой шаролёта, таяли, превращаясь в воду. Это был снег. На земле шло, незнакомое для Кляка природное явление – зима.
Зайчонок узнал Энелонка. Он тут же на радостях кинулся по норам. Все, кроме медвежонка, собрались на поляне. Он спал в своей берлоге, сосал лапу и совершенно не знал ничего о прилёте Энелонка.
На поляне стоял шум да гам такой, что Кляк не всегда понимал, с кем он говорит, и кто о чём говорит.
– Мне тут, – Кляк слегка впятил грудь вперёд, показывая где, – что-то подсказывает, – говорил он, – что вам без приключений немного скучновато, я и прилетел вас навестить.
