«Да чтоб тебя… Заметил!» – в мыслях выругался Томаш, приготовившись сразу и к штрафу за то, что прошляпил.
«Если я подкрался, то подберутся и другие!» – гласил в таких случаях, стандартный приговор.
Однако, Марек даже не взглянул на Томаша, быстрыми рывками вертя головой по сторонам.
– Идём наверх! – кратко приказал он.
– А… – опешил Томаш и красноречиво окинул взглядом чащу, имея ввиду – «а как же охрана?!»
– Эдвард велел всем подниматься! – прозвучал столь же стремительный ответ.
«Ого!» – подумал Томаш.
Вдали, из тени деревьев выходили – в основном парами – чёрные фигуры остальных дозорных и направлялись ввысь по косогору. Все покидали посты, оголяя периметр оцепления.
Томаш ринулся следом, торопливо растирая ладонями, как жерновами, окурок в труху. Марек – по утрам, когда уже и не было никого – ещё раз обходил весь участок охраны. Проверял, чтоб не оставалось следов. За брошенные «бычки» карал особенно немилосердно, жёстко чеканя:
– Если я нашёл, то найдут и другие!
По одному, по двое, дозорные сливались в общий поток, который тёк в гору, меж ровных древесных стволов, не таясь. Определённо, назревало нечто, из ряда вон!
Марек, во главе толпы, вводил в курс дела тех, кто шёл с ним рядом. А они, по цепочке, передавали вниз, что на сегодняшнем собрании принято решение об эвакуации. Но, вся охрана остаётся.
– Ну, конечно… – ухмыльнулся Томаш. – Мы для них, как скотина. Цепные собаки. Можно и бросить.
И попал в самую точку. Им надлежало стеречь тайники и схроны с вещами уехавших.
– Мгм. А сколько доплата? – при любом отклонении от годового договора, Томаша интересовал только этот момент.
Один из шедших впереди, вдруг, как-то зло усмехнулся, и ответил вполоборота:
– Пацанов наших, стажёров, эвакуировать собрались! И семьи у кого есть, тоже! Вот такая доплата!
Томаш фыркнул, мотнув головой.
– А если нету ни того, и ни другого? – едко бросил он в спину коллеги.
– Радуйся, значит! – рявкнул тот с надрывом.
Томаш захлопал глазами, сбитый с толку столь странной реакцией человека, имевшего и семью, и ученика. Вот он и шёл как раз с ним рядом, сутуловатый паренёк 14-ти лет, которому никак не удавалось выправить осанку.
Прочих дозорных тоже сопровождали такие же мальчишки: крепкие переростки, или угловатые заморыши. В ночные смены Марек разрешал брать стажёров не младше двенадцати лет. Те, кто меньше, быстро уставали, начинали озорничать.
Томашу ученика и вовсе заводить не позволяли.
– Чему ты его научишь? – с пренебрежением спросил в своё время Марек. – Вливать в себя литр пива одним глотком без передышки?
