Вальтер хладнокровно изучал его, как биолог подопытного кролика, которому сделал укол.
— На что тебе это понадобилось?
Все затаили дыхание.
— На что тебе понадобилась листовка? — повторил Вальтер.
— Она попалась мне, когда я…
Вальтер оборвал эти расплывчатые объяснения:
— Пауль, раз в жизни скажи нам правду. Ты хотел нас выдать, да?
Пауль решил перейти к нападению.
— Вы просто спятили!
— Листовка была у тебя в кармане. Кому она предназначалась?
— Я искал ноты Шопена. А когда увидел листовку, мне сразу стало ясно…
— Что именно?
— Вы наврали мне! Вы продолжаете работать тайком. Меня вы попросту провели, как болвана. В этом вы раскаетесь. Вот что. А теперь пустите меня.
— Нет, ты останешься.
— Я позову полицию!
— Берегись!
— Ты мне угрожаешь?
— Мы тебя запрем!
— Ого! Это будет большая глупость с вашей стороны.
— С чьей — мы еще увидим.
— Пустите меня.
Вальтер сгреб Пауля и с размаху швырнул его в открытую дверь чулана. Затем захлопнул дверь и дважды повернул ключ. Пауль изнутри забарабанил в дверь кулаками.
— Откройте, откройте! Все вы за это поплатитесь. Да, да, поплатитесь! — захлебываясь от ярости, орал он.
Его вопли могли услышать снаружи. Мы переглядывались с тревогой. Вальтер решительно отпер дверь.
Потом дал Паулю такую затрещину, что тот пошатнулся. А когда он отступил, Вальтер снова запер дверь. Мы смотрели на дверь, но за ней все было тихо.
И вот мы, кучка убого одетых молодых людей, молча стояли посреди темного подвала в недрах большого города, медленно разрушавшегося под ударами войны, которая уже была на исходе. Кругом огневым кольцом надвигались фронты, все теснее смыкаясь вокруг столицы. Огни взрывов через горы и реки, опаляя пашни и леса, приближались к рейхсканцелярии.
Здесь, зарывшись глубоко в землю, цепляясь за остатки гордыни, свирепствовал оборотень, и многие тысячи его последышей, сознавая, что рушится их рейх, усердно выискивали изменников.
Мы же, кучка безоружных, голодных, но мужественных молодых людей, собравшихся здесь в подвале, ополчились против вооруженных до зубов властителей в расшитых галуном серых мундирах. В наших листовках мы взывали:
«Слушайте нас! Не верьте ни одному их слову! Настанет день, когда вы сами убедитесь в этом. Вы поймете, что жили с закрытыми глазами и не подозревали, что нами правят преступники. Вы будете горько каяться. Проявите уже сейчас свое раскаяние на деле. Помогайте нам! Действуйте!»
Кровожадная правительственная система оборотня с клоунскими усиками держала столицу в железных тисках, ревела через бессчетные громкоговорители и гнала на погибель человека за человеком. Но наши листовки оказывались по утрам во многих почтовых ящиках, в вагонах городской железной дороги и под многими дверьми, их было много, этих маленьких листовок, и они медленно и бесшумно прокладывали себе путь. Конечно, значительную их часть уничтожали, но уцелевшие нет-нет да и удерживали руку, которая орудовала молотом, пером или винтовкой на пользу оборотня. Мы надеялись, что под влиянием наших листовок не только смолкают выстрелы, но и перестраиваются умы.
