Вверху листка стояла фраза: «Бережно обращайся с этой листовкой! Помни, мы рискуем жизнью, чтобы ты это прочел».
Я видел лицо Вальтера, ясное и волевое, как всегда, хотя он изо дня в день по восемь часов простаивал за токарным станком. А как он, должно быть, уставал к вечеру! Сколько у него бывало конспиративных встреч, о которых мы и понятия не имели. Где было опаснее всего, туда шел Вальтер. Где приходилось туго, там стоял на посту Вальтер. Он всегда отыскивал выход в тех случаях, когда остальные отчаивались.
Вошла Ева. И сразу же спросила:
— Что вы сделали с Паулем?
— Заперли его.
— Вы к нему несправедливы.
— Согласись сама, Ева, что Пауль резко переменился. Он смотрит на нас глазами чужака, — сказал я.
— Мы сами сделали его чужаком, — тихо вымолвила она.
— И я знаю, кем стал этот чужак, — вставил Вальтер.
— Кем же?
— Гестаповским шпиком!
— Не может быть… — Она оглядела нас всех по очереди.
В голосе Вальтера послышались жесткие нотки:
— Почему не может? У нас идет война, беззвучная война на гестаповском фронте. Кто не поступит с возможным врагом как с врагом, тот сам рискует головой. Значит, надо рассчитывать на худший вариант.
— Какой худший вариант? — перебила она.
— Мы его выпустим, он пойдет в гестапо, донесет на нас, и мы сегодня же вечером будем арестованы. Нет. Надо обезвредить его хотя бы на несколько часов.
— Он подымет шум, — заметил я.
Лицо Пелле выражало ледяную решимость, когда он произнес:
— Если Пауль действительно шпик, его надо убить. Убить? Нет. Надо, чтобы он заснул, да покрепче. — Вальтер что-то соображал, потом достал из кармана деньги.
— Мюке, вот деньги, пойди купи водки, самой дешевой, но побольше. В его стакан ты будешь подкладывать снотворные таблетки. На, держи. — Он достал из шкафа стеклянную трубочку и дал Мюке три таблетки.
Ева в недоумении уставилась на него.
— Что вы придумали? Так знайте: либо он сегодня вечером будет играть, либо я больше у вас не пою!
Она повернулась к выходу. Я хотел ее удержать, но Вальтер сказал усталым тоном:
— Оставь ее, она больше никогда не будет петь у нас. Если он действительно шпик, «Серебряной шестерке» конец.
Я предложил допросить его понастойчивее, чтобы добиться полной ясности.
Вальтер кивнул:
— Мы сейчас приведем его сюда и будем задавать ему вопросы. Следите за выражением его лица. Ты, Даниэль, сделаешь вид, что считаешь его невиновным. Ты, Пелле, будешь считать его виновным. Тогда мы сможем двояко проверить его ответы и выражение лица.
