Сполоснулся под горячим душком не чистоты ради, а чтобы быстрей в комплексе с дозой сморило, поставил свои звенящие наручные часы на шесть часов и улегся в ожидании сна. Но сон не подпускала одна мысль: сегодня ночью обязательно убьют кого-то, если уже не убили.
13
Ранним-ранним утром его обнаружила домохозяйка. Тезка великого пролетарского поэта прокурор Нахтинского района лежал в густой и высокой траве у самого забора. Он лежал в луже уже коричневой крови проткнутый метровым железным штырем. На шее был повязан алый пионерский галстук.
– Да… – сказал Поземкин.
– Да… – подтвердил следователь.
Фотограф суетился, щелкал, медэксперт ждал своей очереди, любопытные, слава Богу, были за забором. Труп любопытным не был виден – загораживали забор и работники правоохранительных органов, и поэтому они негромко обсуждали происшедшее. Стоял раздражавший милиционеров гул: обсуждали хотя и негромко, но, несмотря на ранний час, обсуждавших было до полусотни.
– Как вы думаете, когда это могло произойти, Эдита Робертовна? – спросил следователь у хозяйки. Сухая, прямая, с острым и недоброжелательным лицом Эдита Робертовна подумала и ответила твердо:
– Не знаю.
– Когда вы его видели в последний раз?
– Вчера. Ровно без пяти минут семь вечера.
– Откуда такая точность?
– В семь часов по телевизору показывали кинофильм «Разные судьбы». У меня телевизора нет, и я пошла смотреть кино к Стефании Владиславовне. Соседке, – Эдита Робертовна широким жестом указала на дом, отстоявший от ее собственного метров на пятьдесят – шестьдесят.
– Когда вы вернулись домой?
– После кино мы пили кофе, разговаривали… – рассказывая, размышляла о времени Эдита Робертовна. – Я думаю, что где-нибудь в половине одиннадцатого.
– Владимира Владимировича уже не было дома?
– Не знаю. Дверь в его комнату была закрыта…
– На ключ? – перебил Поземкин.
Эдита Робертовна с непонятным удивлением посмотрела на капитана и ответила презрительно:
– Откуда я знаю?
– Вы за ручку не подергали? – продолжал донимать ее Поземкин.
– Я никогда без разрешения не дергаю ручек чужих дверей.
Понимая бесперспективность поземкинского метода, следователь спросил о другом:
– Когда вы подходили к дому, свет в его комнате горел?
– Нет.
– Это не обеспокоило вас? Вы не подумали, что он куда-нибудь ушел?
– Нет. Владимир Владимирович нередко ложится спать очень рано.
– Ложился, – поправил следователь.
– Ложился, – согласилась она.
Смирнов стоял у забора со стороны улицы и, положив подбородок на заборную жердь, слушал. Усмехнулся вдруг невесело: вспомнил, как почти на этом самом месте стираным комбинезоном висел пьяный, как зюзя, известный советский оператор Анатолий Никитский.
