– Уголовников он не трогал, Виктор Алексеевич, а политики… Если бы по горячке, если бы в первые дни после освобождения… Десять лет прошло, как последний политик из лагерей вышел. Да и уехали они все, далеко отсюда уехали.
– Да-а, – вяло согласился Чекунов.
– Витя, – вдруг очень серьезно сказал Смирнов. – Мне с Валерием Евсеевичем один на один пошептаться надо. Только прошу тебя, не обижайся, а?
– Чего уж тут обижаться, – страшно обидевшись, Чекунов направился к двери. – Я вас на крыльце подожду.
– Хорошего парня оскорбил до невозможности, – констатировал Коммерция.
– А он – хороший парень?
– Хороший, – подтвердил Коммерция. – А главное – еще не замазанный.
– Стоп, – сказал Смирнов. – На этом остановимся. Ничего не знаю, ничего у меня нет, но явственно чую: дело воняет, Коммерция. Пока воняет одним: заботливо подкидываются детальки, из которых легко складывается нехитрая головоломка, версия. Здесь – вертухай, месть за зверство, бежавший из лагеря уголовник, которого вертухай заложил на суде, месть за предательство.
– Александр, ты здесь в командировке?
– Да нет, я в гости на съемки фильма к Роману приехал.
– Погостил самую малость и езжай домой, в Москву, – посоветовал Коммерция.
– Нет уж! – разозлился Смирнов. – Или докручу до конца или резьбу сорву, к чертовой бабушке. Мужик я или не мужик?
– Ты – сыскарь, – поправил его Коммерция. – На всю жизнь. Сыскарем и помрешь.
– Тема смерти в нашем разговоре фигурировать не будет.
– А как же смерть вертухая? – Коммерция восхитился своей находке: – Какое название для романа! У Олдингтона «Смерть героя», а у нас «Смерть вертухая»!
– Кончай словоблудить, а то и меня заразишь, – попросил Смирнов. – Расскажи, за что здесь можно уцепиться. По-серьезному.
– Подполье здесь, – сказал Коммерция.
– Удивил. А где его нет?
– Суровое подполье, Александр, суровее не видел за свою жизнь. Миллионы, а может, и миллиарды.
– Допустим. Концы прощупываются?
– Чего нет, того нет.
– И ты, при всей своей неуемной любознательности, ни хрена не узнал? Я – Станиславский, Коммерция, я кричу: «Не верю!»
– Верь, не верь, но верхи теряются в непроглядной тьме. Низы, естественно, не спрячешь, но они так изолированы от связей, что ни к чему не подойдешь.
– Как бы они не были изолированы, дорогой ты мой, но без веревочек низы просто так существовать не могут. Ведь ты же держишься за какую-нибудь из веревочек, Коммерция. Я же тебя знаю.
– К сожалению, не держусь, Александр. По-моему, только-только нащупал…
