— Отставить разговорчики! — скомандовал Чугреев. — Валюха, сделай снимок этого шва, покажи хлопцу. Для сравнения пусть посмотрит мосинские швы.
С просеки донеслось гудение мотора. Петляя по извилистой дорожке и пыля, к стану приближался газик.
— Смотрите-ка, рыжий прется! — крикнул Яков.
— Странно, — оказал Чугреев, — отпрашивался за ягодами...
Рыжий Николай привез долгожданную весть: на станцию прибыли трубы, два МАЗа и трубоукладчик ТЛ-4. Рабочие возбужденно загалдели. Чугреев поднял руку:
— Ша! Значит так. Надо срочно разгружать. Мосин, Георгий и ты, Яков, готовьте центраторы и лежаки. Валюха, возьмешь Алексея себе, расскажи и покажи. Пусть инструкцию вызудит и сдаст. И чтоб с радиоактивностью не вздумал шалить. Николай! Поедешь со мной на станцию, примешь трубоукладчик. МАЗы с шоферами?
— Так точно, — вытянулся по-солдатски Николай. — Два стройбатовца.
— Отлично! Всем все ясно? Поехали!
Валька взяла Лешку себе. В фотолаборатории она показала ему стол, кюветы, экран — то, что он мельком уже видел. Объяснила, для чего все это и как пользоваться. Потом вытащила из стола плоскую жестяную банку с крышкой и гибкую, но тяжелую кассету.
Лешка слушал потупясь. Его охватывала легкая дрожь. Там, за кустами малины он оробел — это ясно. И Валька, конечно, презирает его за трусость. Теленок, малолетка, недоросток. Но он не трусил — просто ошалел, и сейчас он ей докажет...
— Закрой-ка дверь, — сказала Валька, опускаясь на колени возле банки и кассеты. — Сейчас попробуем зарядить.
Лешка прикрыл дверь — щелкнул замок. В кромешной темноте ощупью пошел к Вальке.
— Смелее, не бойся, — услышал ее насмешливый голос. Она крепко взяле его за локоть, потянула вниз.
— Вставай на колени, так удобнее.
Руки их соединились на кассете.
— Сначала открывай кассету, ну...
Лешка сосчитал в уме до трех и, ощупью скользнув руками между Валькиных рук, крепко обнял. Валька удивленно охнула. Они стояли на коленях, вплотную друг к другу. Лешка сжимал ее изо всех сил, искал губами ее рот. Она крутила головой, тихо смеялась. Вдруг вся она ответно напружинилась, глубоко и часто задышала и сама — жадно и торопливо — впилась в Лешкины губы.
Далеко, словно где-то в ином мире, затарахтел трактор. Гул мотора сначала нарастал, потом стал слабеть — удаляться.
Валька с трудом оторвалась от Лешки, перевела дыхание.
— Первый раз в жизни целуюсь на коленях, — сказала она смеясь.
— Я тоже, — хрипло прошептал Лешка.
— Ты не умеешь целоваться.
