— Спасибо, пойду. Гость у меня, охотник.
На другое утро вопли и рыдания Дильбар оповестили соседей о выполнении приказа бека. Собралась толпа. Люди возмущались, громко бранили слугу бека.
На шум вышли Машраб и его друг охотник Силин.
Скуластый, плечистый нукер Норбай уговаривал!
— Ну чего шумите? Давно пора привыкнуть к порядку. Всем известно: есть земля — плати налоги. Знаешь ремесло — плати… Закон! А если лентяй не отказывается от земли и не хочет её обрабатывать — сам виноват. Три года Касым не платил налогов. Да и штраф за свою нечестивую веру тоже не внёс. Вот и приказано…
Норбай оторвал вцепившегося в одежду матери мальчика и передал его вышедшему кузнецу. Обращаясь к Силину, сказал:
— Тёмный народ, своей пользы не понимает. Будет женщина жить в тепле, сытно есть, а дом близко. Сможет забегать к мужу и ребёнку. Ну, айда! — прикрикнул он на Дильбар.
Та стихла, вытерла слёзы, накинула на голову свой старенький камзол.
Касым с поклоном обратился к Норбаю:
— Можно мне принести беку просьбу, чтобы взял в пастухи?
Тот почесал кнутовищем ногу и равнодушно сказал:
— Иди. Сегодня бек добрый…
Дильбар, подталкиваемая нукерами, засеменила к дому бека.
Следом поплёлся Касым.
К Силину подошёл гончар Аблакул:
— О-ёй, урус, плохо нам. Вчера мою сестру вдову угнали в арк, сегодня жену Касыма. А сколько наших детей попало в логово дракона — не сосчитать. Почему мы такие несчастные?
— Эй Аблакул! Не распускай язык, — пригрозил Норбай. — Разве не знаешь, что даже самого святого ишана Али Ша и того бек изгнал из Поршнифа?
Когда семья Касыма, сопровождаемая бековыми прислужниками, удалилась, седой высокий старик, старшина селения, подошёл к Силину и, приложив руки к животу, поклонился:
— Добро пожаловать, великий охотник. Что нового на белом свете? Как добыча?
— Добыча добрая, две косули и барс.
— Да сохранит аллах вашу жизнь, Опасна теперь охота на барсов. В арк не пожалуете?
— Что я там забыл?
— Наш мерген[28] Ирмат всегда приносит господину шкуру убитого зверя или кусок мяса.
— Старый вы человек, Абу-Бекнр, а речь как у малого ребёнка. Я вольный охотник, семья моя кочует в этих горах. Зачем же я буду платить дань беку? Вы сами его избаловали, он и тянет с вас…
Старик склонился к уху Силина, зашептал:
— Ваши слова драгоценны, словно бадахшанский лал[29]. Народ стонет под властью Бухары…
— Почтенный Абу-Бекир, зайдёмте к кузнецу, — пригласил охотник. — Людям, у которых на сердце много боли, есть о чём поговорить.
