Минувшее - Анна Владимировна Алматинская

…Ленина не стало. Смерть унесла его туда, откуда нет возврата. Но великая мысль его и славные дела живут! Живут и освещают путь человечеству к счастью. (Запись в тетради 1924 года).

Был осенний день 1926 года. Природа угасала, как гаснет летний день — медленно, задумчиво, умиротворенно. Бледнеют краски, но густеет синева неба, да чаще набегает шатун-ветерок, колыша полинявшую зелень запыленных листьев.

В этот день в женсовете Средазбюро ЦК РКП(б) было людно. Активистки, делегатки и общественницы готовились к великому событию — массовому снятию паранджи мусульманками. Почти тысячу триста лет держал шариат женщин бесправными затворницами, лишив их всех общественных прав и закрыв их лица покрывалами. Но вот час настал! Женотделами долго велась работа по разъяснению новых советских правовых норм. Лед тронулся. Об этом ясно говорили заявления, присланные женщинами Ашхабада, Бухары, Коканда, Ташкента и других городов. В память великого Ленина они хотят всенародно открыть свои лица и сжечь паранджу — этот символ бесправия и угнетения. Акт сожжения паранджи они просят приурочить к Октябрьским праздникам. Вот почему так людно было в этот день в Центральном женотделе. Тут готовились к съезду сотни женщин. Съезд должен был всколыхнуть робких затворниц, придать им смелости, укрепить веру в новый закон и в свои силы. После съезда намечался всенародный митинг на площади и сожжение ненавистной паранджи.

…Длинный зал Дома Советов переполнен. Пестрые разноцветные платья девушек и молодых женщин перемешаны с темными нарядами и бархатными камзолами пожилых женщин. Между ними зловещими мрачными птицами мелькают закутанные в паранджу робкие затворницы и враждебно настроенные фанатички. А их немало собралось, этих хранительниц старого, отжившего домостроя. Они пришли сюда, чтобы дать решительный бой новым законам, новым формам жизни. Лица у этих оппозиционерок открыты. Чачваны закинуты на голову. Здесь нет ни одного мужчины: им не от кого прятаться. Взгляды их жадно скользят по лицам русских женщин. Критически смотрят на узбечек в европейских костюмах — работниц женотделов. Хранительницы старого быта явно поражены: «Как же это аллах не покарал этих отступниц от шариата! Почему не почернели их лица?!» Зал гудит, как растревоженный улей.

Смотришь — и глаза разбегаются, взгляд не может уловить знакомые лица, настолько все возбуждены. Ко мне подошла Николаева. Вот уже два года я знаю эту замечательную женщину. Среднего роста, шатенка с ярким румянцем и ясными карими глазами, всегда подтянутая, спокойная и внимательная, она предана работе, которую поручила ей партия. А несколько месяцев назад ее выбрали заведовать областным женотделом. За этот съезд она сильно волновалась.