Ронину пришла озорная мысль — позабавить зрителей неожиданным окончанием представления. Когда Дастан, поднявшись на дыбы, шёл, мотая головой, он стал тихо посвистывать. Конь насторожился, мигом опустился на все четыре ноги. Косясь по сторонам и пофыркивая, он искал глазами человека, которому когда-то впервые покорился. Не нашёл. Остановился и звонко, призывно заржал.
Домой Ронин ехал, взволнованный встречей с Дастаном. В памяти всплывало прошлое.
Дома ждало письмо от Анки. Она просила отца побывать на Касьяновской улице и ещё раз предупредить квартирантов, чтобы съехали. Через месяц вся семья возвращается в Ташкент.
"Вот тогда, папка, ты оставишь свою бродячую жизнь и будешь жить с нами…"
Улыбаясь, подумал: "Нет, дорогая, твой папка скиталец. Ему, как бродяге Сулейману, не усидеть на одном месте".
Всё же от ласковых слов дочери на сердце стало теплее.
Ронин торопился в Военное собрание на последнюю репетицию.
Юдин был прав: несколько упражнений, и ария Онегина была отработана. Волосы он не подстригал, и светлые кудри придавали моложавый вид гладко выбритому, с небольшими баками лицу. Будет петь без парика. Не подвела бы партнёрша. На репетициях её заменяла очень полная дама.
Все уже были в сборе, За кулисами его встретил Юдин.
— Поспешите, Виктор Владимирович, Татьяна уже пропела свою арию. Вот здесь за деревом её скамья…
Ронин снял шляпу, стянул перчатки и, держа их в руке, вышел на сцену.
Аккомпаниатор по знаку Юдина проиграл вступление. Вот и дерево. Шагнул и увидел у скамьи тонкую фигурку в белом платье. Черноволосая головка с пышным узлом на темени была опущена, руки прижаты к бьющемуся сердцу.
Ронин, стараясь не пропустить такта и мало думая сейчас о своей партнёрше, запел:
…Вы мне писали,
Не отпирайтесь. Я прочёл
Души доверчивой признанья…
Он видел, как дрогнули плечи девушки, и она подняла лицо, устремив на него взгляд. Сомнения не было — перед ним Лада Багрова.
Мне ваша искренность мила,
Она в волненье привела
Давно умолкнувшие чувства…
И опять взмах пушистых ресниц и глаза, полные укора. Он смотрел в них, забывая всё окружающее. Волнение придало голосу хрустальную чистоту и звучность. Едва смолкли последние слова, послышались дружные аплодисменты.
— Так это вы Адал — Лада? — тихо спросил он, положив перчатки в шляпу.
— Так вот каков Онегин… — вместо ответа задумчиво, точно отвечая на свои мысли, сказала девушка.
Их уже окружили, хвалили, удивлялись, что без репетиции получилось так слаженно и выразительно.
