— За здоровье хозяина… Но мы должны с вами чокнуться, — проговорил полковник.
— Прошу извинить, я с удовольствием выпью… если… разрешит Ишан-Ходжа. Сейчас спрошу.
Полковник усмехнулся:
— В ежовых рукавицах держит свою паству этот божий слуга.
Хозяин долго убеждал гостей, сидевших по-восточному на ковре, и наконец достиг цели. Настоятель мечети и Ариф-Ходжа встали и подошли к столу, приветствуя начальство.
Слуга уже держал поднос с двумя новыми бутылками. По сигналу Саид-Алима пробки полетели вверх. Все чокнулись и выпили, не исключая ишана.
— Святой отец разрешил этот виноградный напиток. А теперь прошу во двор, там ждёт весёлое представление.
Сумерки уже затухали. На террасе слуги зажгли висячие лампы "молнии", и они залили своим ярким светом двор.
Выбираясь из-за стола, Ронин спросил хозяина:
— Жив ли Дастан? Давно хочу спросить.
— Вот сегодня увидите. С тех пор как я купил его у вас, он служит лишь украшением дома.
— Почему?
— Долго болел, ветеринар говорил, что это тоска.
Спасибо, один старик, сосед, выходил. Да и прав у него строгий, не сядешь в седло.
— Что вы говорите? — Ронин был взволнован. — Можно его посмотреть?
— Ну разумеется. Когда захотите покататься — пожалуйста.
Ронин обошёл стороной обширный круг в центре двора, огороженный верёвкой, и оказался у открытых дверей, над которыми горел большой фонарь. Два конюха, встав, поклонились, приветствуя гостя.
Ронин спросил:
— Где Дастан?
— О тюря, это злой дух, к нему нельзя подходить. Только отца Арипа слушается…
Ронин не обратил внимания на предостережения и перешагнул порог конюшни. В правом деннике пофыркивал и пританцовывал Дастан.
— Не унялся ещё, разбойник, танцуешь? — проговорил Ронин, ласково насвистывая.
Конь замер. Вытянул шею, повернул голову и вдруг звонко, радостно заржал.
Ронин огладил Дастана, и тот потянулся к бывшему хозяину, положил ему голову на плечо.
— И-йе… смотри, колдовство, не иначе, — прошептал один из конюхов.
Послышался хриплый кашель, и в конюшню вошёл высокий крепкий старик с седеющей бородкой. Он остановился, с удивлением вглядываясь в лицо храбреца:
— Ой, тюря-шаир. Вас ли я вижу?
Ронин радостно откликнулся:
— Арип! Ну, давай руку! Как живёшь?
— Слава аллаху, жаловаться не приходится. Работа есть, дети выросли… Прошу вас, зайдите в мой дом, когда найдёте время.
— Да ведь ты далеко живёшь, на Куйлюке…
— Зачем далеко? Моя лачуга рядом с садом Саид-Алима. На Куйлюке обе дочери с мужьями хозяйничают, — добавил Арип.
