— Вот и Коса! Слава те, господи! Вишь, какой путь отломали пёхом. Тута лошадь не пройдёт — либо в трясине завязнет, либо ноги о валежник переломает.
В канцелярии пришлось долго ожидать пристава. Он где-то в гостях играл в карты. Наконец пришёл — толстый, красный, опросил прибывших, посмотрел документы, махнул рукой стражнику:
— Веди их в избу Степанидихи.
В избе, куда их привёл стражник, братьев ожидала приятная встреча: едва отворили дверь, из-за стола поднялся стройный молодой человек в сатиновой косоворотке.
— Вот и встретились, дорогие товарищи! — воскликнул он, обнимая вошедших.
Это был студент лесного института Дерябин. Он и братья Казаковы состояли членами казанской организации социал-демократов. Часто встречались и хорошо знали друг друга.
— Устали, поди! Прошагали-то порядком. Садитесь, чайку попейте, вот хлеб. Больше угощать нечем. Завтра рыбы наловим.
Сентябрь дохнул прохладой. Природа нарядилась в яркие осенние краски. Старые берёзы теряли листья. На соснах и елях побурела хвоя, зажелтела осина, закраснелись кустарники. Утренники стали студёными.
В большом селе Гаино жители переполошились: пригнали ещё двух политических.
Вечером на завалинке братья пели. Их молодые голоса неслись в вечерней тишине и трогали сердца слушателей:
Замучен тяжёлой неволей,
Ты славною смертью почил…
Любит русский народ песню. В радости, в беде и в горе он неразлучен с нею. Окружили сельчане братьев.
С тобою одна нам дорога:
Как ты, мы в острогах сгниём,
Как ты, для народного дела
Мы головы наши снесём.
Теснее, теснее смыкалось кольцо слушателей. Подходили новые люди, старались уловить каждое слово.
Но знаем, как знал ты, родимый,
Что скоро из наших костей
Поднимется мститель суровый
И будет он нас посильней.
Последний куплет братья пропели с подъёмом, и когда повторяли его, неожиданно грянул хор молодых голосов:
Поднимется мститель суровый И будет он нас посильней!..
Эта неожиданная поддержка деревенских парней взволновала Аристарха, он уверенно сказал:
— А кто же может быть сильнее нашего великана, русского народа?
— Ой, миленькие… И за что вас так наказали?.. — послышался старческий голос.
— Вестимо за что… Хотели, вишь, добыть народу счастье, — прогудел лохматый широкоплечий мужик. — Эх, объявился бы Емельян Пугачёв, как встарь… Пошёл бы с ним, пра, пошёл бы…
— Не мели, непутёвый! — оборвала его стоявшая рядом жена.
— Ш-ш… Староста!
Кудрявый парень рванул меха гармони и лихо заиграл плясовую. Вокруг затопали, засвистели.
