За его спиной, заскрежетав блоком, отворилась дверь, из вокзала кто-то вышел.
Стоявшая возле крыльца парная пролётка придвинулась к ступенькам. Ронин повернул голову. Из-под меховой шапки на него смотрели приветливые глаза. Небольшие усы и бородка придавали лицу мягкость.
— Простите, — проговорил незнакомец, чуть тронув в знак приветствия шапку. — Полагаю, что вы ждёте извозчика? Напрасные ожидания. Наши извозчики бастуют.
— Вот как! Ну действительно положение хуже губернаторского. Как добраться до города — ума не приложу…
— Разрешите помочь вам, — улыбнулся незнакомец. — Вот мой фаэтон, довезу вас. Я доверенный купца Иванова. У него здесь большое дело. Фамилия моя Янтовский.
…На звонок дверь открыла Антонида. Увидев, кто стоит перед нею, она с радостным криком "папка!" повисла у него на шее.
— Женя! Скорее иди сюда! — крикнула она в полуоткрытую дверь.
Небольшая, ярко освещённая столовая казалась уютной и даже нарядной.
Напротив входной двери, над кушеткой, висел великолепный иомудский ковёр. Ронин узнал в нём тот, что в Асхабаде покрывал стену его кабинета.
С потолка свешивалась под абажуром яркая лампа, освещая круглый стол, покрытый камчатой скатертью. На нём, окутываясь паром, шипел никелированный самовар в виде вазы, поблёскивали тонкие стеклянные стаканы на стеклянных же блюдцах.
Возле самовара хлопотала девочка с пушистыми волосами. Она оказалась дочерью Янтовского.
Давно Ронин не чувствовал себя так хорошо, как здесь, в семейной обстановке. Узоры ковра напомнили долгие часы раздумья о милой Наташе.
— Папка! Задумался… А Женя ждёт, обнять хочет.
Ронин оторвал взгляд от ковра, повернул голову.
Рядом стоял Изветов в тужурке военного врача.
— Здравствуйте, дорогой! Как чудесно, что вы здесь, — говорил он приветливо.
Они обнялись и расцеловались.
— Где же ребята, Анка?
— Пойдём, покажу твоих внуков, — отозвалась дочь и, по-детски уцепив отца за руку, повела в другую комнату.
Ронин любовался дочерью. Она стала крупнее и как-то степеннее. Это уже не та озорная девочка с кинжальчиком на поясе, гулявшая с ним в степных просторах.
"Профессия налагает свой отпечаток", — тепло подумал он.
— Антонида Викторовна, я пойду домой?
— Ни в коем случае, Сонюшка. Напьёшься чаю, и нянюшка проводит тебя, — ответила Антонина.
Обращаясь к отцу, сказала:
— Моя ученица. Подтягиваю её по немецкому. Хорошая, воспитанная девочка, дочь доверенного одного.
— Янтовского? Он с вокзала привёз меня к вам. Видимо, не знал, что дочка здесь… А, вот какие у меня внуки!..
