Посмотрел на часы: можно успеть. Оглянулся, поблизости извозчиков не было, бодро зашагал в заснеженную даль улицы.
На спектакль чуть не опоздал. Едва снял шубу, взял билет и вошёл в зал, как прозвучал третий звонок.
В антракте, выйдя в фоне, он удивился разнообразию зрителей. Здесь были светские дамы в пышных нарядах, мелькали скромные костюмы интеллигентов, сюртуки военных чиновников, смокинги штатских и, что было ново, — пиджаки рабочих.
Внимание Ронина привлёк техник в железнодорожной форме. Это был человек лет тридцати, плечистый, с шапкой густых волос. Что-то знакомое показалось Ронииу в спокойных чертах лица, в пытливом взгляде серых глаз. В свою очередь техник, медленно прогуливаясь мимо капитана, тоже внимательно вглядывался в его лицо, словно силился вспомнить минувшее.
"Кто же это? — мучительно думал Ронин, перебирая в памяти случайные встречи. — Кто?"
А техник проговорил:
— Если не ошибаюсь, наш асхабадский капитан?
Как только Ронин близко увидел эти спокойные серые глаза, память мгновенно вернула утраченное временем.
— Да это же Митя Глухов! Рад вас видеть. Давно не встречались, лет десять… — говорил он, пожимая широкую ладонь с длинными крепкими пальцами.
— Больше. Лет одиннадцать… Помните нашу воскресную школу? Хорошие вы лекции читали.
— Благодаря вам… вы подсказали. Как живёте? Не женились?
— Женат. Дочери уже десять, сыну восемь. Где Дима? Люблю я его, хотя и погасил он мою мечту.
— Дима в Москве, проездом был у него. На нелегальном положении, носит другую фамилию. Какую же мечту вашу он погасил?
— Женился на Марине, дочери Хмеля. Я любил её с раннего детства. Как она?
— Врачует. Скучает о Туркестане, живёт в Москве из-за Димы, помогает ему в конспирации.
— Эх, многое надо сказать…. — Глухов окинул взглядом людей, беспорядочно сновавших по фойе.
— Что ж, давайте встретимся. Я остановился в гостинице против Воскресенского базара.
— Может быть, пройдём после спектакля ко мне? Я живу недалеко. Увидите Василия Ивановича Хмеля…
— Жив Хмель? Лихой был парень… А вот и звонок, доглядим "Женитьбу", а потом…
— Хорошо.
Побывав в этот же вечер в гостях у Глуховых, побеседовав с Хмелем, Древницким и Силиным, Ронин рано утром уехал в Самарканд.
* * *
В Самарканд поезд пришёл поздно, в девятом часу вечера.
Фонари освещали пути, перрон и здание станции, а на площади было темно и грязно после выпавшего накануне дождя со снегом.
Ронин остановился на крыльце, всматриваясь, нет ли где огоньков фонарей на извозчичьих пролётках. Пешком до города не добраться — грязно и темно, дороги не видно.
