Ровоам Висмонт сказал:
— А Жаботинский? А его теория вооруженной силы?
Гордон ответил:
— Не знаю. Впрочем, разговор запоздал: Жаботинский уже разоружен англичанами. Но я говорю о другом: настал день, когда мы получили наконец возможность сами делать свою историю. И тут находятся люди вроде тебя, Ровоам, с их вегетарианскими препятствиями. Арабы, арабы! Как это надоело! Я их не знаю и не хочу знать. Я не мешаю им жить и работать, так пусть они не мешают и мне. Жизнь всегда раскладывает на пути препятствия. Если обходить их, прозеваешь жизнь в один зевок.
— Но это настолько ясно, что, по-моему, не о чем спорить, — сказал Илья Шухман.
Дочь наборщика предложила:
— Выпейте вина.
Она любила чуть подпаивать мужчин. Ей казалось, что пьяный Гордон скорее полюбит ее, чем трезвый.
Мужчины выпили вина. Был зимний вечер. Шел холодный иерусалимский дождь. Жители наполняли дождевой водой водоемы. Видно, друзья спорили не впервые. Когда говорил Шухман, дочь наборщика воскликнула:
— Правильно!
— Браво! — кричала она, когда говорил Гордон.
Но Лия сердито молчала или гневно сопела, лишь стоило открыть рот Висмонту. Она говорила о нем со злобой: он — мапс[20]. Из любви к Гордону она сдерживала свою злость. Она знала: Александр любит этого упрямого человека.
Ровоам родился в Палестине. Отец его был одним из первых колонистов Рош-Пино. Пронизанный мечтой о национальной независимости, он бросил свой очаг в России и поселился в песках Галилеи. Когда Рош-Пино стал хиреть, пришло письмо от барона Ротшильда. Сам Ротшильд взялся возрождать палестинские колонии и воспитывать будущее население государства. В лице Ровоама Висмонта барон воспитал врага.
Барон спрашивал в письмах: «Отчего хиреет ваша колония?» «Мы не в силах продать наше вино, — ответили колонисты. — Оно слишком дешево на рынке».
В тот год был отличный урожай.
— Какой удачный год! — говорили, подрезая сухие лозы, неопытные виноградари.
Хороший урожай оказался бедствием. Цена на виноград пала так низко, что вывоз к месту продажи обходился дороже его стоимости.
Управляющий барона написал: «Храните вино: настанет неурожайный год, и вы с лихвой вернете убытки».
Виноградари из Рош-Пино сообщили управляющему:
— Скажите барону, что нам негде хранить его.
Тогда из Парижа пришли деньги. С деньгами прибыл от барона Ротшильда инструктор. Он осмотрел колонию, выбрал место и построил просторное хранилище для вина. Колонисты перетащили туда свои винные запасы и стали ждать неурожая. Так уцелело от гибели Рош-Пино.
