Вскочили, сгрудились вокруг главаря и люди Догана. В этот момент огромное ядро, с тяжким гулом прочертив небо над их головами, ударило чуть пониже зубцов темнеющей впереди башни. Брызнули в разные стороны камни, и часть башни вначале медленно, а потом всё быстрее низвергнулась вниз...
— А-ааа-алла! — восторженно закричали тысячи лужёных глоток, и тысячи щитов загрохотали под ударами сабельных рукояток и клинков.
Едва смолкли пушки, как влажно застучали по земле лошадиные копыта — всадник в остроконечном шлеме и мокром облепившем доспехи плаще промчался вдоль строя башибузуков с зычным криком:
— Сыны ислама, время настало! Город — ваш! Илери! — и взметнул к небу тускло блеснувший клинок.
— Илери! — отозвалась, кажется, вся суша от пролива до моря, и масса засидевшихся, озябших людей что было сил рванула вперёд. Словно подгоняя их загудели за спиной барабаны, пронзительно завыли флейты.
— Илери! Вперёд! Илери! А-ааа! Аллах Акбар! Алла... — кричало тысячи ртов и тысячи чёрных теней в мгновение ока прихлынули к городским стенам. В этот момент где-то совсем близко в городе ударил колокол.
— Бо-о-м! Б-о-м! — тревожный, будоражащий душу звон поплыл в сторону Золотого Рога, и в ответ тут же отозвались другие большие и малые колокола по всему городу. На безлюдных до сих пор стенах замелькали тени и факелы.
Штурм начался. Последний, решающий штурм, как сказал накануне султан.
Вооружённые луками и аркебузами башибузуки непрерывно стреляли по защитникам города, давая возможность своим товарищам перебросить через почти уже засыпанный ров палисады и вплотную подобраться к стенам с осадными лестницами.
Защитники отвечали не так кучно, но почти каждая их пуля или стрела находили свою цель. Подобно небесной каре, внезапно вырывались они из пронизанного дождём мрака и беспощадно били в шеи, в лица, в незащищённые доспехами тела. Закалённые константинопольскими оружейниками наконечники пронзали людей насквозь.
Но сплошным нескончаемым потоком: волна за волной, по телам своих ещё агонизирующих товарищей — шли и шли вперёд башибузуки и, казалось, что никакая сила не в состоянии остановить их напор. А сзади ревели и визжали флейты, заходились грохотом барабаны, и тому, кому посреди всего этого безумства посчастливилось сохранить хоть немного рассудка, чудилось:
— Да, полноте: разве люди играют на них? Неужели простому смертному под силу извлекать такие адские звуки?
Но увлекаемые толпою, они не могли уже ни оглянуться, ни остановиться, ни тем более повернуть назад.
